Федор Сологуб - Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы

И молчание ночи
Навсегда полюбя,
Я бессонные очи
Устремлю на тебя.

Ты без слов мне расскажешь,
Чем и как ты живёшь,
И тоску мою свяжешь,
И печали сожжёшь.

Звезда Маир сияет надо мною,
   Звезда Маир,
И озарён прекрасною звездою
   Далёкий мир.

Земля Ойле плывёт в волнах эфира,
   Земля Ойле,
И ясен свет блистающий Маира
   На той земле.

Река Лигой в стране любви и мира,
   Река Лигой
Колеблет тихо ясный лик Маира
   Своей волной.

Бряцанье лир, цветов благоуханье,
   Бряцанье лир
И песни жён слились в одно дыханье,
   Хваля Маир.

На Ойле далёкой и прекрасной
Вся любовь и вся душа моя.
На Ойле далёкой и прекрасной
Песней сладкогласной и согласной
Славит всё блаженство бытия.

Там, в сияньи ясного Маира,
Всё цветёт, всё радостно поёт.
Там, в сияньи ясного Маира,
В колыханьи светлого эфира,
Мир иной таинственно живёт.

Тихий берег синего Лигоя
Весь в цветах нездешней красоты.
Тихий берег синего Лигоя –
Вечный мир блаженства и покоя,
Вечный мир свершившейся мечты.

  Всё, чего нам здесь недоставало,
Всё, о чём тужила грешная земля,
  Расцвело на вас и засияло,
О, Лигойские блаженные поля.

  Этот мир вражда заполонила,
Этот бедный мир в унынье погружён,
  Нам отрадна тихая могила,
И, подобный смерти, долгий, тёмный сон.

  Но Лигой струится и трепещет
И благоухают чудные цветы,
  И Маир безгрешный тихо блещет
Над блаженным краем вечной красоты.

Мы скоро с тобою
Умрём на земле, –
Мы вместе с тобою
Уйдём на Ойле.

Под ясным Маиром
Узнаем мы вновь,
Под светлым Маиром,
Святую любовь.

И всё, что скрывает
Ревниво наш мир,
Что солнце скрывает,
Покажет Маир.

Мой прах истлеет понемногу,
Истлеет он в сырой земле,
А я меж звёзд найду дорогу
К иной стране, к моей Ойле.

Я всё земное позабуду,
И там я буду не чужой, –
Доверюсь я иному чуду,
Как обычайности земной.

Бесстрастен свет с Маира,
Безгрешен взор у жён, –
В сиянии с Маира
Великий праздник мира
Отрадой окружён.

Далёкая отрада
Близка душе моей, –
Ойле, твоя отрада –
Незримая ограда
От суетных страстей.

Когда звенят согласные напевы
  Ойлейских дев,
И в пляске медленной кружатся девы
  Под свой напев, –

Преодолев несносные преграды,
  И смерти рад,
Вперяю я внимательные взгляды
  В их светлый град.

Отрад святых насытясь дуновеньем,
  С тебя, Ойле,
Стремлюсь опять, окованный забвеньем,
  К моей земле.

Во мгле земли свершаю превращенья.
  Покорен я, –
И дней медлительных влачатся звенья,
  О, жизнь моя!

  Час ночной отраден
Для бесстрашного душой.
Воздух нежен и прохладен,
  Тёмен мрак ночной.

  Только звёзд узоры,
Да вдали кой-где огни
Различают смутно взоры.
  Грусть моя, усни!

  Вся обычность скрыта,
Тьмою скрыты все черты.
Ночь – безмолвная защита
  Мне от суеты.

  Кто-то близко ходит,
Кто-то нежно стережёт,
Чутких глаз с меня не сводит,
  Но не подойдёт.

Ты не заснула до утра,
  Грустя, благоухая,
О, непорочная сестра
  Смеющегося мая!

Среди полей внимала ты
  Полночному молчанью,
Полёту радостной мечты,
  И звёздному сиянью.

И ночь, склонившись над тобой,
  Сквозь ясные светила
Благословляющей росой
  Окрест тебя кропила.

В бедной хате в Назарете
Обитал ребёнок-Бог.
Он однажды на рассвете,
Выйдя тихо за порог,
Забавлялся влажной глиной, –
Он кускам её давал
Жизнь и образ голубиный,
И на волю отпускал, –
И неслись они далёко,
И блаженство бытия
Возвещала от востока
Новозданная семья.