Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

«Мой милый мальчик, мой вожатый,
Я вижу глаз твоих лучи,
Но тьма во мне, и, тьмой объятый,
Тебя прошу я: научи.

Скрывать я ничего не смею,
Тебя не смею обмануть.
Скажи мне вновь про Алетею
И укажи к ней верный путь.

Веди меня, вожатый милый,
А здесь всегда меня храни,
Из кельи тёмной и унылой
Гостей незваных изгони».

Человечек Божий,
Ни на что не гожий,
Был набит рогожей
И обтянут кожей.
  Водку пил,
С пьяной, красной рожей
  Он ходил,
Часто суесловью
Или буесловью
  Предан был.
Звался по сословью
  Мещанин,
А жену Прасковью
  Мял, как блин,
Тряс её, как грушу.
  Вдруг конец, –
Отдал Богу душу
  Молодец;
И жена завыла:
«Очень мой Данила
  Был хорош,
И теперь другого,
Славного такого,
  Как ты хошь,
Муженька лихого.
Парня удалого
  Не найдёшь!»

Дивной жизни преизбытка
Ты ещё не испытал,
И блаженного напитка
Ты доныне не вкушал;

Но когда судьба приблизит
Кубок тот к твоим устам,
Он тебя или унизит,
Иль поднимет к небесам.

Причастившися, спасенье
Люди не всегда найдут:
Грешник примет причащенье
В обличение и в суд.

Опасайтесь преизбытка
Первородных диких сил,
Чтоб священного напитка
Жгучий яд не отравил.

Словами установишь срок
Для исполненья и для встречи.
Слова лежат в узорах строк,
Слова кипят в изустной речи.

Непрочно пишет карандаш.
Тогда лишь, в важном деле всяком,
Векам ты слово передашь,
Когда его покроешь лаком, –

Но что написано пером,
Не вырубишь и топором,
А впрочем, сжечь бумагу можно
Нарочно иль неосторожно.

Живое слово всех прочней.
Ты это часто испытаешь.
Оно, как юркий воробей,
Раз вылетело, не поймаешь.

Хоть средство есть, – внимать изволь
Народной мудрости уроки:
Поймаешь, коль на хвост сороке
Успеешь ты насыпать соль.

Иначе речь и ту, и эту,
Всё, что сказал ты в простоте,
Сорока тотчас на хвосте
Уж разнесёт-таки по свету.

Чёрная корова
Весь мир поборола.
Месяц под ногами,
Звёзды за боками.

Чёрную корову
Повстречали дрёмой,
Величали храпом
Да великим страхом.

Вот уж на востоке,
Раздувая боки,
Рыжий конь топочет.
Чёрная корова

Уж не так сурова,
Уж она комола,
И убраться хочет.
Прыгая спросонок,

Чахлый жеребёнок,
Ухмыляясь, мочит
Ноги ей росою,
Земною слезою.

Летом молодица,
А зимой вдовица.
Летом парень рад
С нею прокатиться, –
Пусть народ дивится:
Вишь, её наряд –
Вёсла или парус.
За веслом стеклярус,
Парус ветра вздох
Надувает пышно, –
И скользит неслышно.
Да не будь же плох:
Станет миру жалко,
Коль тебя русалка
По стремнине вод
Понесёт, заманит,
И с молодкой втянет
В свой водоворот.

Летом молодица,
А зимой вдовица.
Заперта в сарай,
И одна томится,
И народ глумится:
«Ништо, поскучай!»

Покуковала, улетела,
И уж не слышится ку-ку,
А вновь примись она за дело,
Так наводила бы тоску.

Но что же! Слышу однозвучный,
Всегда один и тот же тук.
Ах, как приятен был бы скучный,
Но всё же милый сердцу звук!

Теперь живёшь и не гадаешь,
Ну, сколько жить ещё мне лет.
Ведь всё равно, так верно знаешь,
Что настоящей жизни нет.

На подённую работу
Ходит Глаша каждый день.
О сынке несёт заботу:
Накорми, учи, одень.

Простираешь день, устанешь,
Спину ломит, ну так что ж!
Мужа нет, и жилы тянешь
Из себя за каждый грош.

Он румяный да весёлый,
Набрался он свежих сил.
Босоногий, полуголый
Он всё лето проходил.

Только всё же в пионеры
Он не хочет поступить:
Не оставил нашей веры,
Хочет крестик свой носить.

Тщетно позабыли
Люди про богов:
Волю подчинили
Разуму их слов.

Вы, богоубийцы,
Что же весь ваш гам!
Вечно Олимпийцы
Недоступны вам.