Максимилиан Волошин - Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931

Вперед! Сотрудники-друзья!
Изданьем нового журнала
Мы, право, сделаем немало –
В том головой ручаюсь я.
Вперед! Вперед! Долой сомненья!
Долой отживших ряд идей!
Мы будем сеять просвещенье,
Возбудим силу и движенье
В среде замолкнувшей своей.
Возбудим нашим словом к жизни
Во тьме погрязнувших глупцов.
Вперед! На мой придите зов!
Послужим правдой мы отчизне!
И не возбудим укоризны
Теней угаснувших певцов!

Иудеи, Христа распиная,
Увенчали терновым венцом
И, колена пред ним преклоняя,
Называли Великим Царем.
А он кротко терпел всё, моляся
За своих палачей и врагов,
И из ран на горячий песок
Кровь на землю струями лилася…

Как волны, блуждая в бушующем море,
Дробятся и бьются о твердый утёс,
Так радость, веселье, несчастье и горе
Гуляют без цели в житейском просторе,
В том мире печали и слёз.
Тут много несчастий, тут много страданья,
Да тьма, да волненье кругом.
А что эта жизнь, те страсти, желанья –
Тому не найдешь никакого названья,
Того не постигнешь умом.

Тучи свинцовые, тучи тяжелые
Низко повисли над темной землей.
В парке деревья стоят уже голые,
Листья завяли, шумят под ногой.
Грустно глядеть на картину унылую,
Дождичек мелкий с утра моросит.
Веет оттуда холодной могилою,
Всё так уныло и грустно глядит…

Дождь прошел – и вся природа
От велика и до мала,
Словно празднуя свободу,
Засверкала, засияла.
Каждый кустик и былинка –
Всё жило, всё трепетало,
И жемчужные росинки
На листах дерев блистали.

Герои страшные войны и истребленья
Вступают в мир тяжелою стопой,
И им предшествуют и ужас, и смятенье,
И помнит имена их вечно род людской.
Герои же труда, ревнители прогресса,
Ах! вам иная доля суждена:
Лишь вы исчезнете, туманная завеса
Закроет тотчас ваши имена.
Не странно ли: кто истреблял мильоны,
Живет. А вы, погибшие под бременем борьбы,
Забыты вы, забыты ваши стоны…
Не горькая ль насмешка тут судьбы?

Как грустно мне, как страшно в эту ночь.
Какой кругом туман! Как давит эта мгла.
О, дайте мне просвет! Уйдите, тучи, прочь.
Душа моя тоски и ужаса полна.
В небесной глубине звезды нет ни одной,
И кажется, что ночь становится темней.
Мне страшно! Я боюсь! Душа полна тоской,
О, Боже, помоги! Дай света поскорей!

Историю людей прилежно изучая,
Я часто отдаюсь ей сердцем и душой.
Картины прошлого, как будто оживая,
Рядами тесными проходят предо мной.

Я вижу грозный Рим, неведомые страны,
Италии прекрасной небеса,
Истоки Азии и царство Тамерлана,
Воинственные Средние века…

Но чаще прочего встает в воображеньи
Кровавая и страшная пора,
Пора иных идей, всеобщего броженья,
Пора свободная – свободы топора!

И, полный ужаса, тогда я вижу в страхе
С страданьем сжатые и бледные уста,
И кроткий лик погибшего на плахе,
Казненного своим народом короля.

И страшный ряд теней, теней окровавленных
Ужасным призраком встает передо мной,
То призраки людей, невинных и казнённых,
То жертвы бедные свободы дорогой.

И холод ужаса по жилам пробегает,
И страшно мне, и грустно мне тогда
Смотреть, как тот народ свободу оскверняет –
Свободою и правдою считает
Орудия войны, секиру палача…

Была пора. В полях вассалы
Под свист работали бичей,
А знать безумно пировала
В чрезмерной роскоши своей.
Что день – то новые налоги,
Народ в цепях изнемогал
И на роскошные чертоги
Со злобной завистью взирал.
Кругом несчастья, мор и голод,
Чрезмерный труд и нищета,
Слепая ненависть и холод –
Томилась бедная страна…
И час настал… Дотоль смиренный,
Народ, как страшный зверь, восстал.
И ужас хладный оковал
Вельмож, жестоких и надменных.
«Долой всех сильных и богатых!
Кто был могуч, пусть сгинет тот!
На фонари аристократов!» –
Кричал разъяренный народ.
«Свобода! Правда! Прочь оковы,
Вериги рабства и труда!»
Народ к борьбе готов суровой
Во имя братства и добра.
Попрано прежнее правленье.
«Свобода!» – их девиз один.
Возникла сила и стремленье.
Народ не раб – а гражданин!