Ван Вэй - Стихотворения

С именем Хунжэня - пятого патриарха (602-675) - связывают особое почитание последователями чань сутры "Ваджрачхедика праджня парамита" "Алмазной сутры", которая встала в один ряд с "Ланкаватара-сутрой" и "Вималакирти-нирдеша-сутрой" {Некоторые исследователи ошибочно, на наш взгляд, полагают, что буддийские канонические тексты не играли сколько-нибудь значительной роли в чань-буддизме. Тот же Хунжэнь настоятельно рекомендовал своим последователям изучать "Алмазную сутру".}.

Говоря о патриаршестве в Китае, следует отметить, что само по себе патриаршество на Хуэйнэне не закончилось. Так, одна традиция гласит, что Хуэйнэн не может считаться последним, шестым, патриархом, и завершает счет на пятом патриархе Хунжэне. Как отмечалось, буддийское учение в Китае разветвлялось на многочисленные секты и школы {Насчитывается не менее десяти школ буддизма, распространенных в Китае в танскую эпоху [см. 33, 136, 291, 293].}. Представители каждого направления именовали патриархом своего наставника, как это было в случае с последователями Шэньсю, для которых именно он оставался шестым законным общечаньским патриархом. Таким образом, можно говорить о чрезвычайно разветвленном генеалогическом древе патриаршества [см. 128], поэтому, согласно учению некоторых школ, и Хуэйнэн не мог считаться шестым патриархом.

Вернемся к гатхам первых чаньских патриархов, представленных в "Алтарной сутре". Стихотворная гатха, приписываемая первому патриарху чань Бодхидхарме:

Я давно пришел в Китай,

Чтобы передать учение и уничтожить ереси,

Цветок раскрыл пять лепестков,

И плоды созрели сами собой.

Второй патриарх Хуэйкэ следующим образом развил мысль Бодхидхармы:

Согласно изначальной причине существует земля

Из этой земли семена проросли цветами.

И если считать, что нет никакой земли,

Откуда же мог вырасти цветок...

Третьему чаньскому патриарху принадлежат следующие строки:

Хотя семена цветов действительно растут из земли

И земля кажется растящей цветы,

Но если цветы не обладают в природе своей ростом,

На земле ничто не сможет произрасти.

Четвертому патриарху, Даосиню, следовало далее развить идею предшественников:

Семена цветов обладают природой роста.

Из земли, кажется, растут они.

Но если в форме нет причинной гармонии,

Ничто не дает побегов.

На основании приведенных цитат из "Алтарной сутры" можно видеть, что Ван Вэй, как и многие танские поэты, был хорошо знаком с сочинениями буддийских патриархов, причем не только школы чань. Лучшее свидетельство тому произведения поэта, в которых он использует цитаты и образы из буддийских сочинений. Можно говорить о своеобразных буддийских реминисценциях в произведениях Ван Вэя.

К концу жизни Ван Вэй становится зрелым буддистом, оставаясь вместе с тем носителем традиционной китайской философской и поэтической традиции. В наследии Ван Вэя условно можно выделить несколько категорий буддийских произведений:

- произведения, воспевающие тему отшельничества, окрашенного в буддийские тона;

- стихотворения, посвященные теме дружбы с буддийскими монахами;

- произведения, в которых ярко отражаются буддийские идеи бренности земного существования, тщеты и суетности всего мирского;

- произведения, отражающие веру поэта в карму и грядущие перерождения, выражение надежды на встречу в следующей жизни с родными и друзьями;

- произведения, где отражаются "колебания" поэта в выборе между буддизмом, даосизмом и другими китайскими традиционными учениями;

- произведения, которые можно выделить в отдельный цикл с условным названием "монастырский";

- прозаические и стихотворные буддийские произведения, написанные поэтом скорее всего по заказу буддийских общин и частных лиц, именуемые самим поэтом буддийскими гимнами и гатхами.

^TЗАКЛЮЧЕНИЕ^U

Чань-буддизм был и одним из путей искания _истины_ великими столпами танской поэзии, передовыми людьми своей эпохи: "Танская поэзия все еще принадлежит времени, когда литература выполняла и роль философской и даже исторической науки. Развиваясь на протяжении трехсот лет существования танского государства, она была, как мы видим, поэзией новых открытий в познании мира и в художественном его осознании, поэзией, возвышающей человеческое достоинство. Естественное и неизбежное оскудение ее в последние десятилетия не могло помешать тому, что огромные идейные и художественные ее завоевания стали источником расцвета уже сунской поэзии в сунском государстве" [85, с. 175].