Иван Бахтин - Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

Говорили — зима суровая,
Белокосая северянка.
А пришла она хвойнобровая,
Разудалая, как цыганка.
У нее все наряды — новые.
Шали яркие, нелинючие.
Снегопады лепестковые.
Губы жаркие.
Ветры жгучие…
То ль к весне зима
Бьет по льду лещом?
То ли я сама
Молода еще?

Я без Урала не могу.
Стоит перед глазами
Он то утесами в снегу,
То синими лесами.
То сталью,
Зреющей в печах,
Берущей жар у солнца.
То стройкой в просверках,
В лучах
Мгновенно обернется…
И память,
Вызвездив костры,
Положит светотени
На степь
И на Магнит-горы
Гигантские ступени.
…Стою на тающем снегу,
Охмелена весною.
Я без Урала не могу.
Урал всегда со мною.
Да, он со мной,
А не вдали,
За сизой кромкой леса.
Растворено в моей крови
Твое, Урал, железо!

На левый бок повернулся медведь.
На убыль идет зима.
А мне все так же в окно смотреть
И ждать твоего письма.
А писем нет.
Затерялся след.
Выжжен твой след огнем.
Тысячу раз без тебя рассвет
Вставал за моим окном.
Но верю в счастье!
Ручьям звенеть,
Свиданью быть.
Всему свой срок.
Пусть злится зима, но уже медведь
Повернулся на левый бок.

Живу я в глубине России,
В краю озер и рудных скал.
Здесь реки — сини,
Горы — сини,
И в синих отсветах металл.
Милы и дороги до боли,
Да так, что глаз не оторвать,
Мне брови лиственниц собольи
И сосен царственная стать.
Тайга, тайга…
Берет отсюда
Начало изумрудный цвет,
А зеленее изумруда
Ни дерева, ни камня нет!
По красоте,
По скрытой силе
Мне не с чем мой Урал сравнить
Иной здесь видится Россия,
Суровей,
Строже, может быть.
А может, здесь она моложе…
Свежей тут времени рубеж.
Но сердце русское —
Все то же.
И доброта.
И песни те ж!
И лица те же, что в Рязани,
И так же звучны имена.
Как солнце в драгоценной грани
В Урале Русь отражена.

Ты говорила, что теперь земля
Весенней силой будет наливаться
И что днепровские густые тополя
Тебе опять, наверное, приснятся.
Что где-то там лирический восход
Багровым лебедем плывет над садом.
Что лег металлургический завод
Непонятой и черною громадой.
Цех был тебе до жути незнаком —
Кругом высокие нахмуренные стены.
…И вот три года ярким языком
С тобою говорят мартены.

Ты вровень поднимаешься с бригадой,
Вниманием дыханье захватив.
И стала черная заводская громада
Тебе понятной, точно трепет сада
И как пшеничное волненье нив.
Такая жизнь не вышла на авось,
Она взята в движении кругом.
Ценой ночей, продымленных насквозь
Потрескивающим табаком,
Ценой часов, оторванных от сна,
Ценою глаз, которых не смыкали,—
Взошли посеянные где-то семена
Потоками высокосортной стали.

И слышу я взволнованную речь,
И вижу тонких губ волненье:
Мы будем эту сталь беречь,
Как молодость, любовь и вдохновенье.
Седой чугун ты снова будешь плавить
В багровую, клокочущую кровь,
Чтобы в поля незабываемой Полтавы
Пришли колонны мощных тракторов.

Еще о мае думать рано,
С сибирским ветром заодно
Еще косматые бураны
Приходят в полночь под окно.
Но зори бредят об апреле,
Шумят в коричневом саду.
Сегодня первые капели
Упруго прыгали на льду.
Звезда несмело загорится
Над грустью сонных тополей.
У звезд такие же ресницы,
Как и у девушки моей.
Я жду ее. И тихой речью
Звенят капели тут и там.
И этот непонятный вечер
За мною ходит по пятам.
Она, задумчива немного,
Сидит, наверное, одна.
И у скрипучего порога
Ей тоже чудится весна.
И перед ней снежинки тают,
Темнеют сонные пути.
И книжку девушка читает,
Все описанья пропустив.
И, потеряв сюжет романа,
Она рассеянно пойдет
Туда, где ветер полупьяный
Скандалит у чужих ворот.
Она придет. И радость встречи
Протянет в розовой руке,
И принесет на шубке вечер
И седину в воротнике.
К кому, несмелая, немая,
Весна не входит по пути?
Так дай же руку, дорогая,
Чтоб было радостно пройти
По лужам робким и наивным
И мимо сада, где кусты
Волнуются и ждут густых,
Апрельских, откровенных ливней,
Туда, где чуть закат дымит
И пролетает над домами,
Где наша молодость шумит
Еще невнятными ручьями.