Таинственный омет положен
На солнцезарный образ твой,
И совопросник оный ложен
Увидеть не возможет той!
Но я молю — предстань мне ныне,
Пречистая, в бессмертном чине
Первоначальныя красы!
И се златятся зыби неба,
Закрылися врата Эреба
И скрылись Фебовы власы!
Я зрю… в пророческом виденьи..
Открыла молния эфир!
Вдали зрю райские селеньи
И чую кроткий с них зефир.
Внезапу звуки все престали…
Нисходит Истина с скрижали,
Неся к нам божьи письмена…
От них лучи потоком льются…
И в виде букв на сердце гнутся…
Померкли солнце и луна.
И се чтут людие господни
Глагол, истканный из лучей,
И с бездны ада преисподни
До дальнейших небес зыбей;
Глагол сей с страхом повторялся,
По сферам с звоном раздавался:
«Любите Истину, цари!
Раби, гласить ее дерзайте!
Ее все люди возлюбляйте!
И кончите, народы, при!»
Умолкло всё, и … всё пропало!
И сфинкс лежит убит у врат [302],
В эмблемах солнце воссияло
Светлее днешнего стократ [303];
Загадки пирамид решились,
И смыслы тайные открылись
Служений Истине в душах.
Познайте ж, книжники надменны,
Уставы правды неизменны
И здесь, и в выспренних кругах!
Престани всякое служенье,
Которо Истине не в честь!
Проклятьем будь благословенье,
Которое нисслала лесть;
Алтарь днесь правде воздвигайся,
А тот отныне низвергайся,
На коем лесть пожрала лжи;
Правдолюбивые Платоны,
Мальбранши, Декарты, Невтоны,
Пишите правды чертежи!
Дух Истины, совета, силы!
Слети с божественных высот;
Слети и озари могилы,
Дыши в нас, осеняй народ;
Учи нас оправданьям вечным,
Ученьям мудрости сердечным;
Одухови наш плотский вкус,—
Да скажет нам в соборе славы
Твои пути, законы правы
Царю пресветлый чистых муз!
И как кристаллом расщепленный
Приятней луч в седьми цветах,
Да так глагол твой повторенный
Усилится в устах, в душах,
Велики породит деянья!
И как ночные рос влиянья
Удабривают кряж земли,
Да тако чрез твои уроки
Посохнут в нивах их пороки,
Сердца избавятся от тли!
Но вы, хвалою подлой звучны,
Любители кумирных благ!
Певцы, со златом неразлучны,
Лобзайте позлащенный праг!
Служители коварств, неправды!..
Уведайте, что гордость правды!
Как свят, кто правду говорит!..
За вами вслед я не ступаю,
Отличий ваших не алкаю,
И вами дух мой возмерзит.
Я ж, Истине хвалы гремящий,
Я в духе ложью не растлен, —
Превыше Пинда им парящий,
Попру забвение и тлен,
Венцы Кастальские Лавровы,
Цитерски мирты, розы новы!
Я не завидую певцам;
Венец мой Истиной плетется;
С меня он смертью не сорвется,
И я велик собою сам.
<1812>
296. «В той день пролиется злато — струею, а сребро — потоком…»
В той день пролиется злато — струею, а сребро — потоком.
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
Москва просияет, яко утро, и Киев, яко день.
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
Богатства Индии и перлы Голконда пролиются на пристанях Оби и Волги,
И станет знамя россов у понта Средиземного.
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
Исчезнет, как дым утренний, невежество народа,
Народ престанет чтить кумиров и поклонится проповедникам правды.
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
В той день водрузится знамя свободы в Кремле, —
С сего Капитолия новых времян полиутся лучи в дальнейшие земли.
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
В той день и на камнях по стогнам будет написано слово,
Слово наших времен — свобода!
Восстанут ли бессмысленные на мудрых и слабые на крепких!
Богу единому да воздастся хвала!
Между 1818 и 1820
Загадочная биография поэта и публициста Петра Андреевича Габбе (1796 — после 1841) известна нам лишь в самых общих чертах [304]. Один из четырех сыновей мелкого чиновника, коллежского советника А. А. Габбе, он воспитывался, однако, в исключительных условиях: очень рано, еще ребенком, он оказался в атмосфере павловского двора вдовствующей императрицы. Глухие слухи о таинственном и значительно более высоком происхождении П. А. Габбе сопровождали его всю жизнь. Он окончил кадетский корпус, из которого был выпущен в действующую армию в 1813 году, включен в списки Литовского полка и прикомандирован к партизанской «партии» Сеславина. После войны он был направлен в лейб-гвардии Литовский полк, размещенный в Варшаве. Здесь он сблизился с приехавшим позже в Варшаву П. А. Вяземским, который стал литературным наставником Габбе. После отъезда Вяземского из Варшавы Габбе писал ему: «Нарушаю все правила синтаксиса, ибо правила почитаю деспотизмом, и стихи свои оставляю будущему потомству в рукописях. Увы! теперь некому здесь показать своих произведений: пожалуй, станут еще судить по артикулу Петра Великого и музу мою выпишут без выслуги в рядовые» [305].
Читать дальше