Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

Рядами жнет врагов сварливых,
Ему предходят страх и смерть;
Сломилась гордость горделивых;
Куда возмнит свой меч простерть,
Бегут сарматы целым строем.
Как вихрь, крутится конь под ним,
Гордится всадником своим,
Зовет беды и дышит боем,
Высоко прядает чрез рвы,
Бодрится грозным звуком ратным,
Смеется остриям булатным,
Играющим поверх главы.

Еще колеблется победа,
Кому отдать цветущий лавр;
Никто не воспящает следа.
Сколь тверд крутый, недвижный Тавр,
Чело кремнисто, вечно-снежно
Подъемлющ выше облаков,
Пренебрегающ ветров ков
И бурь стремление мятежно, —
Столь в брани росский тверд борец.
Но множество врагов несчетно,
Усилие россиян тщетно,
И близок славный им конец.

Но что? где вои дерзновенны,
Тебе послушны, Трубецкой?
Враждой завистной вдохновенны,
Хранят постыднейший покой!
Стоят со спящими мечами,
Хулений изрыгают яд;
Падение России чад,
Увы! сухими зрят очами.
Пожарский с храбрыми вотще
На смерть стремится непревратно;
Падет Россия безвозвратно,
Кто, кто спасет ее еще?

Никак, Отечество любезно!
Сынов довольно у тебя,
Пресечь готовых время слезно.
Се муж, отвергшийся себя,
Святейших алтарей служитель,
Грядущий в трудный след Христа,
Носитель своего креста,
Оставя тихую обитель,
Где богу посвящал свой век,
Богат духовной нищетою,
Подвигшись верою святою,
От бед спасать тебя притек.

Как каплет в дол с горы стремнистой
Перлова утрення роса,
Или от сота мед душистый, —
Благие мира словеса
Лиются из его гортани,
Текут — и услаждают слух,
Текут — и побеждают дух;
Провидя россов жребий в брани,
Сей новый, верный Авраам,
Добыча горестей безмерных,
Спешит уверить маловерных,
Косненья их открыть им срам.

«Россия близ златой свободы,
И вами ли попрется вновь?
Или вы изверги природы?
Иль тигров вам влиянна кровь?
Ужели заклялись вы твердо
К Отечеству насытить месть,
Своих злодеев превознесть,
Подвигнуть небо милосердо
Пролить нерастворенный гнев
На вас, преступных, полной чашей?
Воздастся казнь измене вашей,
И ад сведет о вас свой зев.

Отдайте жизнь, сыны России!
Полмертвой матери своей;
Обрушьте на враждебны выи
Ярем, носящийся над ней.
Творец и совесть вам награда,
Спасенных души и сердца,
Щедроты россов без конца,
И плач и тщетный скрежет ада…
Я зрю, уже кипите вы
Стяжать хвалу потомков позных:
Пойдем, врагов потопчем грозных,
Сотрем завистников главы!»

Срамясь правдивой укоризны,
Гнушаясь подлой быть виной
Падению своей отчизны,
Сомкнувшись, дышущи войной,
Текут отмщать своих собратий:
Сражают их убийц мечем,
Как быстрым молнии лучем,
Не терпят мужеству препятий;
Повсюду от ударов их
Холмятся трупы сопостатов,
Их стыд омыла кровь сарматов,
Пронзенных средь надежд своих.

Приемлют новый дух и крепость,
Пожарский! сильные твои.
Смирилась хищников свирепость;
Забыв кичения свои,
Трясутся от российской силы,
От пожирающих смертей,
Взыскуют к бегствию путей,
Сердцами робки и унылы.
Но кто еще с страны другой
Разит, мятет полки строптивых?
Се Минин, трепет нечестивых,
Се ты, России сын драгой!

Военным преисполнен жаром,
С дружиной храброю настиг,
Напал — и новым сим ударом
Решил победу в краткий миг.
Сарматы, бодрым духом скудны,
Гнетомые со всех сторон,
Бесчислен видя свой урон,
Дают хребет на язвы студны,
Бегут — и вслед им страх и меч;
Бегут — разят друг друга сами,
Не чая мест под небесами,
Куда от росса бы утечь.

Тираны пали сокрушенны —
Их срам гремит по всей земли;
Их кровью россы орошенны
Москву избавить потекли.
Летят на огненны стрельницы,
Летят — и что прервет их путь?
Враги, мечтая их препнуть,
Возносят слабые десницы,
Но сами падают стремглав,
И злоба бездны побежденна.
Москва, Россия — свобожденна:
Свершился вышнего устав.

Пустеют полные темницы,
Падут оковы с росских рук.
Исшедших рубища и лицы
Следы являют долгих мук;
Томимые во мгле, во смраде,
Во страхе смертного часа,
Вперяя взоры в небеса,
Пиют восторг. — Пожарский в граде,
И воинство героев с ним;
Сердца сограждан восхищенных,
Востоком свыше посещенных,
Летят во сретение им.

Спасители — разрушив брани,
Спасенные — оживши вновь,
Друг к другу простирая длани,
Безмолвием гласят любовь;
Сплетаются, как лозы юны,
Спрягают души и уста,
Кропят слезами все места;
И яры, пагубны перуны,
Хоть грозный рев их изнемог,
Еще внимая умным слухом,
Взывают, возрастая духом:
Велик, велик, велик наш бог!