Пьер-Жан Беранже - Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни

Дюпон родился в Лионе, издавна славившемся своими шелкопрядильными и ткацкими мануфактурами, — городе первых рабочих восстаний (1831, 1834). Его отец был деревенский ткач-ремесленник, поставлявший свою продукцию лионским фабрикантам, один из тех, кого привело к обнищанию начало машинного производства. Из-за бедности в семье будущий поэт, потеряв в четырехлетнем возрасте мать, попал на воспитание в дом своего крестного-священника, который отдал его в духовную семинарию. Выйдя оттуда, юноша некоторое время был учеником ткача, писцом в банкирской конторе; наконец он вырвался в Париж, куда его влекла страсть к стихотворству. Началась голодная жизнь в столичных мансардах, цепь неудач; в довершение всего Дюпон вытянул рекрутский жребий. Но тут ему пришел на помощь земляк его, драматург Пьер Лебрен, к тому времени член Французской Академии. Его стараниями была распространена по подписке первая, еще не вполне самостоятельная, книжечка стихов Дюпона, что позволило молодому поэту выкупиться из рекрутчины; Лебрен даже выхлопотал своему подопечному академический приз и скромную должность сотрудника по составлению словаря. Но Дюпон жаждал независимости и скоро расстался с Академией, как прежде с банком.

Он стал завсегдатаем «гог е тт» парижских предместий; сочинял песни, клал их на музыку, тоже собственного сочинения, и сам же исполнял в кабачках, а позднее в рабочих клубах. Творческий облик Дюпона приближался к «шансонье» в современном смысле слова; внезапно пришедшим успехом он был обязан музыкальной стороне своих песен, восхищавшей его друга, композитора Шарля Гуно, неотразимо обаятельной манере исполнения, отмеченной многими современниками, в том числе Бодлером, но в первую очередь своему выдающемуся поэтическому дару.

Начало популярности Дюпона положила песня «Волы», за которой последовали «Тетка Жанна», «Белая корова», «Свинья». Когда вышел из печати сборник «Крестьяне. Сельские песни» (1846), их уже распевали по всей Франции. Накануне революции 1848 года слава Дюпона не уступала славе Беранже перед революцией 1830 года.

Песня Дюпона откровенно восприняла литературную форму, завещанную Беранже: легко запоминающийся ритм, рефрен, в котором концентрируется главная мысль песни, непринужденный тон, широкое использование элементов разговорной речи и народной лексики. Но в ней нет сквозного действия беранжеровой песни, ее интеллектуальной остроты, энергии и динамизма. И тут дело не только в разных масштабах дарования; песня Дюпона другая: в ней господствует лирическая стихия народной песни, грустноватая задушевность, порою теплый юмор; эти песни раздумчиво-описательны, из строфы в строфу тема не развивается, а лишь нанизываются все новые подробности, что иногда даже приводит к некоторой растянутости, вовсе неизвестной Беранже. Следует, однако, иметь в виду, что важную сторону эмоционального воздействия песен Дюпона составляла музыка, и, по единодушному свидетельству современников, они много теряли при чтении.

Дюпон вошел в литературу как певец труженика-крестьянина, патриархального народного быта, сельской природы. Песни из сборника «Крестьяне» открывали мир трудолюбия, простых светлых чувств, душевного и физического здоровья, — мир, к которому в те годы прикоснулась в своих сельских повестях Жорж Санд, но который впервые становился достоянием поэзии. Совершенно новой нотой прозвучала простодушная интонация этих песен (за которой, однако, крылась немалая доля лукавства, словно поэт сознавал, что подчеркнутая деревенская «экзотика» принесет ему успех в литературных салонах).

В песнях Дюпона явственно ощущается иная, чем у Беранже, литературная традиция, традиция крестьянского фольклора. С другой стороны, в них слышны преломленные сквозь призму романтических социальных утопий отзвуки мыслей Руссо о «естественном» существовании человека в единстве с гармонической природой. Поэтическое своеобразие этих песен в немалой мере создают лирические, полные неяркой прелести пейзажи — картины осенних полей, сосновых рощ, цветущих нив, в которых разлит близкий руссоизму «бог добра и красоты» («Сосны»). Человек у Дюпона еще не оторван от природы, и хотя за околицей села поэт уже слышит «фабричный гул», рисует он не столько реальную французскую деревню, куда давно уже проникали капиталистические отношения, сколько народный идеал жизни, которая не мыслится иначе, как жизнь, заполненная мирным, несущим благосостояние трудом. Для героев Дюпона счастье — это честная работа, заслуженный отдых, полное гумно, накормленный скот, здоровые и сытые дети.