Пьер-Жан Беранже - Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни

Эй, католики, идите,
Плачь, иезуитов рой!
Умер, умер наш герой…
Неофиты, поспешите
К нам в печали и слезах
И почтите славный прах!

Трестальона {79} чтим, который
Широко известен был.
Долго-долго он служил
Реставрации опорой.
Смерть героя в сем году
Предвещает нам беду.

В достопамятное время
Удивлял он город Ним
Благочестием своим
И злодеем только теми
Прозван был, кому мстил он
За алтарь или за трон.

Краснощекий и плечистый,
Ром он часто попивал
И в борделях бушевал.
Все же душу блюл он чистой:
Причащался весельчак
Раз в неделю, натощак.

Горд своей кокардой белой,
Дал обет он не зевать,
Протестантов убивать.
Даже в праздник шел на дело,
У святых беря отцов
Отпущение грехов.

Что за чудо? Убивал он
Ночью так же, как и днем,
Но всегда перед судом
Чист как стеклышко бывал он
За отсутствием улик:
Всяк прикусывал язык.

Он и золота немало
Получал из высших сфер.
Крепко пил, на свой манер
Подражая феодалам.
Каждый бил ему поклон,
Если шел навстречу он.

Нанеся удар тяжелый,
Смерть похитила борца,
Кто помог бы до конца
Нам расправиться с крамолой.
Если б в мире не почил —
Он бы орден получил.

Гроб его несут дворяне,
Вслед судейские идут.
Непритворно слезы льют
И духовные всех званий.
Им — представьте, господа! —
Благодарность не чужда.

Добиваются у папы,
Чтоб святым его признать.
Очевидно, воздевать
Скоро к небу будут лапы
Волки, съевшие овец:
«Помолись за нас, отец!»

Мощи будут! Маловерам
Восхвалит его Монруж.
Станет сей достойный муж
Для католиков примером.
Мысли грешные откинь,
Подражай ему! Аминь.

В давно минувшие века,
До рождества еще Христова,
Жил царь под шкурою быка;
Оно для древних было ново.
Но льстили точно так же встарь
И так же пел придворных хор:
Ура! да здравствует наш царь!
Навуходоносор!

«Наш царь бодается, так что ж,
И мы топтать народ здоровы, —
Решил совет седых вельмож. —
Да здравствуют рога царевы!
Да и в Египте, государь,
Бык — божество с давнишних пор.
Ура! да здравствует наш царь!
Навуходоносор!»

Державный бык коренья жрет,
Ему вода речная — пойло.
Как трезво царь себя ведет!
Поэт воспел царево стойло.
И над поэмой государь,
Мыча, уставил мутный взор.
Ура! да здравствует наш царь!
Навуходоносор!

В тогдашней «Северной пчеле»
Печатали неоднократно,
Что у монарха на челе
След царской думы необъятной,
Что из сердец ему алтарь
Воздвиг народный приговор.
Ура! да здравствует наш царь!
Навуходоносор!

Бык только ноздри раздувал,
Упитан сеном и хвалами,
Но под ярмо жрецов попал
И, управляемый жрецами,
Мычал рогатый государь
За приговором приговор.
Ура! да здравствует наш царь!
Навуходоносор!

Тогда не вытерпел народ,
Царя избрал себе другого.
Как православный наш причет,
Жрецы — любители мясного.
Как злы-то люди были встарь!
Придворным-то какой позор!
Был съеден незабвенный царь
Навуходоносор!

Льстецы царей! Вот вам сюжет
Для оды самой возвышенной —
Да и ценсурный комитет
Ее одобрит непременно;
А впрочем, слово «государь»
Не вдохновляет вас с тех пор,
Как в бозе сгнил последний царь
Навуходоносор!

Брось на время, Муза, лиру
И прочти со мной указ:
В преступленьях — на смех миру —
Обвиняют нынче нас.
Наступает час расправы,
И должны мы дать ответ.
Больше песен нет для славы!
Для любви их больше нет!
Муза! в суд!
Нас зовут,
Нас обоих судьи ждут.

Мы идем. Лежит дорога
Мимо Луврского дворца:
Там в дни Фронды воли много {82}
Было песенкам певца.
И на оклик часового:
«Кто идет?» — припев звучал:
«Это Франция!» Без слова
Сторож песню пропускал.
Муза! в суд!
Нас зовут,
Нас обоих судьи ждут.

На другой конец столицы
Через мост изволь идти.
Буал о лежит гробница, {83}
Между прочим, на пути.
Из обители покоя
Что б воскреснуть вдруг ему?!
Верно, автора «Налоя» {84}
Засадили бы в тюрьму!
Муза! в суд!
Нас зовут,
Нас обоих судьи ждут.