Михаил Чехонин - «Горячий свой привет стране родной…» (стихи и проза)

О Калифорнии знали, что она мексиканская, а хозяйничают в ней верные слуги русского царя, о котором знали, что он живет в Санкт-Петербурге, ездит на оленях, а когда недоволен своим обедом, то ссылает повара со всей прислугой в Сибирь. Впрочем, отдаленные страны мало интересовали нью-йоркскую публику. Вот торговля — другое дело! Продавали, покупали все, что могли. Из Азии — шелк и чай, из Африки — рабы, из Европы — вина, моды, книги; сами вывозили меха, табак, жиры; одни китоловный флот насчитывал до тысячи судов, ибо китовым жиром освещались тогда лампы половины земного шара, он же шел на еще примитивные, но уже многочисленные машины того времени. В литературе царствовали Торо, Хаторн, Эмерсон и целая плеяда английских поэтов и писателей во главе со звездами первой величины — покойным Байроном и живым Диккенсом. И вот в этот, несколько хаотический, но энергичный мир, оставив тихую Филадельфию, приехал уже порядочно изнуренный своими болезнями, нуждой и литературными неудачами Эдгар Аллан По. Приехал он в Нью-Йорк довольно скоропалительно; наверно, в Филадельфии были долги (когда их у него не было), и в Нью-Йорке он надеялся еще раз попытать свое счастье. А может быть, им владела давнишняя мечта об издании своего литературного журнала. Еще в Филадельфии у него был проект будущего издания. Эдгар По приехал в Нью-Йорк с женой, Вирджинией. Емуу было тридцать пять лет.

2

Остановившись в гостинице, По тотчас же написал в Филадельфию миссис Клемм, своей теще (она же была его теткой по отцовской линии) обстоятельное и успокоительное письмо. Это самое любимое письмо американских биографов По. Вот оно почти дословно.

«Нью-Йорк, воскресенье, утром 7 апреля. 1844 г.

Сразу после завтрака.

Моя дорогая Модди (семейное прозвище миссис Клемм. М.Ч.):

Мы только что позавтракали, и я сижу за столом для того, чтобы описать тебе наше путешествие. Сегодня почта закрыта, и я не мог заплатить за письмо. Мы благополучно прибыли в Нью-Йорк. Вышли на пристани, что на Уолнат-стрит, где извозчик потребовал с меня целый доллар, но я ему не дал. Все-таки пришлось заплатить кое-что мальчишке за перенос наших вещей из багажного отделения. Затем я отвел Сис (Сис или Сисси, то есть сестренка. — так звал свою жену По. М.Ч.) в Отель Депо. Там мы видели «Леджер» и «Таймс» — ничего интересного, разве что несколько незначительных новостей в «Кроникл» (Так как американского «Таймса» еще не существовало, то, по-видимому, это был лондонский «Таймс». М. Ч.). Сисси совсем не кашляла. Когда мы сошли с парохода, то пошел дождь. Сисси осталась на пароходе, а я, спрятав багаж в дамской каюте, отравился на поиски гостиницы. Пришлось купить зонтик за двадцать пять центов. Довольно скоро нашел гостиницу на Гринич-стрит, это не доходя Седар-стрит; дом с каменной лестницей и с коричневыми столбами на веранде. На дверях имя «Моррисон». Я сторговался в несколько минут, Сис была удивлена, что я устроил все так скоро, впрочем, она не очень скучала на пароходе — там были две дамы. Нам пришлось подождать полчаса, пока приготовляли нашу комнату. Дом старый и, по-моему, — изрядный клоповник, но хозяйка очень приятная и разговорчивая женщина. Со столом — семь долларов за две недели, мне кажется, самая дешевая плата, которую я когда-либо слышал, — принимая во внимание современную дороговизну жизни. Если бы Катарина увидела всё это — она упала бы в обморок от изумлении (Катарина — кошка Вирджинии. М.Ч.). Вчера, за ужином, мы пили самый лучший чай — крепкий и горячий, едва ли ты пила такой чай когда-либо, затем подали ржаной и пшеничный хлеб, сыр, бисквиты; огромная миска элегантной ветчины (это было тогда очень модное слово — элегант. М.Ч.); две миски с холодной телятиной, нарезанной толстыми ломтями, три миски с пирожками — и все это в изобилии. Голод нам теперь не страшен. Хозяйка так угощала нас, что мы сразу почувствовали себя, как дома. Ее муж — добродушный толстяк. В гостинице было человек десять, несколько дам со слугами. Утром, на завтрак, нам подали превосходный кофе со сливками, правда, немного мутный, телячьи котлеты, элегантную ветчину, яйца и чудесный хлеб с маслом. Ах, если бы ты видела всё это! Это был наш первый завтрак с того момента, как мы покинули наш дом. Сис в восторге, и мы оба чувствуем себя прекрасно. Она почти не кашляла и не потела ночью. (В точности неизвестно, чем болела Вирджиния всю свою жизнь. Кажется, это был туберкулез, осложненный каким-то таинственным «недугом вен» Почти все героини рассказов По больны таинственным недугом. М.Ч.).