Андрей Григорьев - Я – патриот

Как их били, везли, – это я умолчу,
Я не знаю, ходили лишь слухи,
В церкви я им обоим поставлю свечу,
Что бы как то уменьшить их муки.

В назидание всем будет громкий процесс,
Обещают добавить по много,
А свобода так манит, что б вырваться в лес,
Участь зека, ох как ты жестока.

Не думал я, что в камере централа,
Я встречу человека, как тебя,
Не обозленного на жизнь ментовским матом,
Интеллигентного и честного всегда.
Не место здесь таким интеллигентам.
Здесь только боль и злость России всей,
Но я и здесь могу писать поэмы.
А ты на воле поднимать детей.
Я повидал всю мерзость этой жизни
А ты не видел и не надо, брат,
Ты на свободе долг отдай отчизне
Своих детей ты подними, солдат.

Ты сейчас, наверно, спишь, сынок,
Ночь на улице, и снег кружится.
Но в моей душе, ты все со мной,
А во снах приходишь, чтоб проститься.
На решетку падает снежок.
За решеткой вышки и заборы,
А в моих мечтах капель весной,
Я под эту трель иду с Антоном.
Ты Антон растешь, а я в тюрьме
Пропустил два года твоей жизни.
Через год лишь я приду к тебе,
А пока я вижу всё, как в призме.
Серость здесь, а в призме красота:
Семицветье радостно сияет.
Здесь тюрьма, а там любовь моя-
Я себя за это проклинаю.
Я приду остриженный, больной,
Ведь тюрьма здоровье отнимает.
Как ты поведешь себя со мной?
Этого, сынок, пока не знаю.
Может, испугаешься, уйдешь,
Спрячешься от зека в телогрейке,
Ну, а может, крикнешь : «Папа, мой,
Я храню письмо твоё в конверте!»
Сын, тебе идет четвёртый год,
Выйду, будет пять тебе, родимый.
Ты поймешь, когда– то, милый мой,
Что отец отдаст тебе все силы.
Может быть не сразу, погодя,
Мы с тобой добьемся пониманья.
Знай, Антон, что я люблю тебя,
Ну, сынок, до скорого свиданья.

Попав на зону, думать начинаешь,
О том, как жил, о том как хочешь жить.
Ты потихоньку планы составляешь
На будущее, жизнь чтоб изменить.

Ты начинаешь спортом заниматься
И о здоровье думать, о своем.
Перебираешь в памяти девчонок
С кем мог бы ты всю жизнь прожить вдвоём.

Лишен ты очень много на зоне,
Но это людям в пользу лишь идет.
Есть время мыслить,
Время подытожить,
Как ты прожил, что дальше тебя ждет.

А спорт, режим, выводят коррективы,
Был бледен, худ, стал сильный, загорел.
Таким на волю выйти поскорее,
Чтоб сделать дома больше добрых дел.

Вчера я попал в неприятность одну,
Коль знать, где упасть подстелил бы.
Мужик занести просил банку одну,
Ах, если б я знал, что в ней было.

При входе на вахту дежурный спросил :
«Что в банке? А ну, покажи ка,»
Понюхал, о боже, там водка была,
«Григорьев, где взял, расскажи ка»

А дальше пришел я в барак, весь в поту,
Подставили, словно ребенка,
Мужик тот заходит, клянет всю судьбу,
«Я сам мол, не знал, что там водка.

А завтра домой мне, прости, извини,
Мне жаль мол, что так получилось.
Ты, только, Андрюха, меня не спали,
Не сдай, удружи, сделай милость.»

Сдавать бы не стал, я воспитан не так,
Но лишь солнца луч появился,
Он утром домой, на свободу поплыл
И мыслью своей поделился:

«Живешь ты в бараке напротив меня,
Стихи свои пишешь ночами,
В газетах тебя публикуют сейчас,
Ты редко бываешь без чая.

А я весь поселок, как « дикий олень»
То лес, то баланы, то речка
Бычки собираю почти каждый день
И чай не дают, только сечку.

Жлоба задавила, « Поэт», на тебя,
Домой уйти чистым собрался,
Вот я и вручил тебе банку вчера,
Чтоб ты навсегда измарался.»

Что мог я на это сказать мужику?
Как зависть людей унижает.
Пусть Бог тебя судит, я грех не возьму,
Мне старых до боли хватает.

В лице он утух, всё злорадство прошло,
Не ждал он такого ответа.
А я пострадал, сам не зная за что,
Страдать, это участь поэтов.

Я нахожусь в колонии ужасной.
Где край земли, грязище и мороз,
Где мусора в своих грехах погрязли
И сами сосланы за драки и дебош.

Скотину кормят лучше поселенцев,
Паёк наш не сравнить с большой землей,
Какие– то права там есть у зеков,
А здесь во сне лишь голос слышен твой.