Не скрою я, что ты в моей судьбе
Всегда большое место занимала.
И самые нежнейшие тебе
Дарил я песни — и дарил немало.
Когда пройдет, как песня, жизнь
моя,
Когда замолкну, близких покидая,
Не думайте, что умер я, друзья, —
В сердцах мильонов буду жить
всегда я.
Родник в земле похоронить нельзя,
Частицей станет он морской стихии.
Я буду улыбаться вам, друзья,
И петь вам буду, люди дорогие!
1937
Темнеют облаков седины.
День меркнет и не без причины:
Дождь близок. Синевой тумана
Оделись дальние вершины.
Повеял ветер. Травы луга
Склонились, будто от испуга.
И озеро покрылось рябью,
Целуют камыши друг друга.
Вдруг гром раздался. И вначале
Две капли на лицо упали,
Затем дождь хлынул как из ведер,
Затушевав собою дали.
Зеленый дол вздохнул глубоко.
Возник на склоне шум потока.
И пьет дождинки лен счастливый,
Поднявший голову высоко.
Но вот промчался дождь крылатый,
Влача туман голубоватый.
Торопится к полям соседним —
Пусть будет урожай богатый.
И солнце вспыхнуло, ликуя,
Лучами землю атакуя.
Смотрю вокруг с открытым сердцем
И наглядеться не могу я.
Жизнь как природа:
в ней тревога
Нас омрачит порой немного.
Пройдет гроза — и вновь надежду
Дарит нам светлая дорога.
1937
Как-то странно жизнь моя сложилась!
Огонечек тлел едва-едва.
Пылко полюбил я, всей душою,
А при встрече позабыл слова.
Как-то странно дружба завязалась!
Все в ней было: искренность и страсть.
Но два сильных, стойких человека,
Мы друг друга истерзали всласть.
И на всем запрет, везде опаска.
Молодое чувство не росло.
Да и юность пылкую с годами
Ветром мимолетным пронесло.
И стоишь, оглядываясь горько
На отрезок прошлого пути.
Кто же виноват, какая сила
Две души держала взаперти?
1939 (?)
«Мы сквозь ресницы все еще смеемся…»
Мы сквозь ресницы все еще смеемся,
Друг другу глядя в жаркие зрачки,
Друг друга любим, но не признаемся
В любви своей. Какие чудаки!
Я все еще влюбленными глазами
Твой взгляд ловлю, слежу твои мечты.
Меня испепеляет это пламя.
Скажи по совести: как терпишь ты?
Лишь гляну я, и, верно, из кокетства
Ты неприметно мне грозишь в ответ.
Ну и шалунья, ну и молодец ты!
Будь счастлива, живи сто тысяч лет!
— Ну как дела твои, Муса?
— Чудесно! —
Отвечу я, и кончен разговор.
Лишь говорят глаза, что сердцу тесно,
Что мы лишились речи с неких пор.
Твой взгляд, как дождь в засушливое
лето.
Твой взгляд, как солнце в пасмурный
денек.
Твой взгляд — веселый вешний праздник
света.
Лишь глянешь ты, и я не одинок.
Твои ресницы… Ох, твои ресницы! —
Густая туча раскаленных стрел!
Твои зрачки мерцают, как зарницы…
Я, попросту сказать, пропал, сгорел.
Как я тоскую по тебе! Как часто,
Сказав, что не приду, я приходил!
А вздумаю уйти и — шутишь! Баста! —
С тобой расстаться не хватает сил.
Как сладостно и с каждой встречей
ново
Тайком любить, любимым быть тайком!
Но бушеванье сердца молодого
Надолго ли?.. Что знаешь ты о нем!
1939 (?)
Путь идет через лес… Этой тропкой
В детстве бегал по ягоды я.
Мы уходим… Так будьте ж здоровы…
До свиданья, березки-друзья!
Сожалеть уже поздно, пожалуй,
Мы отлично дружили с тобой,
Старый лес! Мы влезали на сосны,
Отдыхали под елью любой.
Друг за дружкой со смехом гонялись,
Песни пели, уставши играть,
На серебряных ивах качались…
Как про это про все рассказать!
Старый лес! Ты от летнего зноя
Охранял нас, как добрая мать,
Защищал нас ветвями от ветра
И от ливней умел укрывать.
Пел ты песни с мальчишками вместе
На зеленом своем языке…
Сбережем эти бодрые песни,
Чтобы не было места тоске.
Оперились птенцы молодые,
Собираются в дальний полет.
Ведь нельзя же в родительских гнездах
Оставаться им из года в год.
Сколько надо наук одолеть нам!
Сколько ждет нас несделанных дел!
Для того ведь и созданы крылья,
Чтобы каждый из нас полетел.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу