Владимир Романовский - Сказ о Бове и змее ужасном, рычащем дико и огнь испускающем, глазы выпятив

Ну, согласен?» «В самый раз».
И богАтыри тотчас
Руку честную пожали,
Для порядку обыскали,
Обусловились дружить
И велели проходить.

А в хоромах было грязно
И для глазу безобразно,
Скатерть в пятнах, пол немыт,
Утварь сальная стоит,
Битый милкер, грязный кример.

Говорит Бове Владимир —
«Что уставился, дурак?
Ты купчина, али как?
Пива немцы обещали,
Но доселе не прислали,
И кончается запас».

Тут Бовятко без прикрас
С нетерпенья дрожью в теле
Доложил ему о деле.
А Владимир, помолчав
И глазами поискав
Чем бы стукнуть по мордасам
Дурака, тоскливым басом
Так глаголет не шутя —
«Знать, вчерашнее учтя,
Испужались горлохваты,
И впустили мне Бовяту
Обстановку уточнить.
Вот что, дурень, так и быть
Напишу тебе записку
Для послов для италийских,
Но не вдруг. И то сказать —
Милость службой добывать
Есть традиция и право».

И, прищурившись лукаво,
Говорит Владимир – «Три
Мне деянья сотвори.
Недалече, за Подолом,
Есть лесок, и, частоколом
Огорожена, стоит
В нем избушка. Свет горит
За окном, и ножки курьи
Снизу. В общем – бескультурье.
Два замка торчат в двери,
И Яга живет внутри.
Той Ягой с седьмого сроку
Мне не плачено оброку,
Ты оброк с нее спроси
И сюда его неси.
Дальше лесом двигай ноги,
Там, у харьковской дороги,
Во пещере змей живет
И смущает мне народ.
Глазы выпятив, звереет!
Все кругом горит и тлеет
От дыхания его.
И рычит, не без того.
Вдень в ошейник мне змеюку
И тащи его на муку
Перед княжеским дворцом.
Сможешь – быть ей под венцом,
Дуре этакой, с тобою,
А не сможешь – так, не скрою,
Как ни жалко будет мне,
По откормленной спине
По твоей пройдемся плетью.
Все, иди».
«А как же третье
Мне деянье?»
«Точно, брат.
Позабыл я. Виноват.
Что ж, найдется ежли время —
Тут баварцы, вражье семя,
(Вариант для детей – Тут баварцы, вражье племя)
Жнут ячмень и варят смесь.
Прикупи бочонков шесть».

Шел домой Бова понурый,
Злой, задумчивый и хмурый.

What the fuck, he says. Methinks
This arrangement really stinks.
Seems to be a filthy schemer
Our magnanimous Vladeemir.

Поглядел Бова кругом,
Видит – италийский дом
Тот же, из окна же, сонна,
Та же Лиза, та же Мона
Улыбается ему.

«Эх!» сказал Бова, «Возьму
И исполню княжью волю!»
Времени не тратя доле,
Повернулся и пошел
Быстрым шагом на Подол.
В лавку ткнулся, подобравшись.
Два часа проторговавшись
У еврея наконец
Приобрел он кладенец
И рюкзак из пут холщевых,
Итого на семь целковых
Разорившись. И идет
Дальше. Смелый пешеход
В чащу быстро углубился,
Темноте не удивился,
Факел, повозясь, зажег,
Ищет, где лежит оброк.

Вскоре изгородь находит,
Прорубает и проходит,
В дверь старушечью стучит
И небрежно говорит,
Между ног пристроив ранец —
«Я владимиров посланец,
И пришед оброк собрать.
Отворяй, ебена мать!»
(Вариант для детей – Потрудитесь отворять!)

Оторвавшись для смутьяна
От рассказа Мопассана
(Вариант для детей – От французского романа)
Крутит бабушка замки.
Гулко падают крюки,
Отворяются засовы,
И до горницы кубовой
Допускается герой.

«С чем пожаловал, родной?»
Говорит Яга, ласкаясь.
Нагло бабке улыбаясь,
Отвечал Бова – «Да вот,
Князь Владимир деньги ждет
От патлатой кочерыжки».

«Ах забавник! Шалунишка!»
Говорит Яга в ответ.
«Я, касатик, тыщу лет
В сих губерниях живала,
А такого не слыхала.
Денег просит у меня,
Будто я ему родня.
Сядь, Бова, на стул плетеный,
Я наливкою студеной
Напою тебя, мой свет.
А в ногах-то правды нет.
Печь истопим мы с тобою,
Ты да я, Яга с Бовою,
И заляжем почивать
Вон на ту с тобой кровать».

«Ты оставь беспутны ласки»,
Говорит Бова с опаской,
«И наливку убери.
Как начнет бродить внутри,
Буду я к утру козленком».

«Ум, Бова, имеешь тонкий!»
Говорит ему Яга.
«Я ведь, старая карга,
Грешным делом захотела
Испытать тебя. Про дело
Нужно, значит, говорить.
Ну так сколько ж мне платить?
Разоряться мне не к спеху
Разным лешим на потеху.
Справедлив, Бовятко, будь,
Бабку все ж не обессудь».

Так с Бовой болтая ловко
Лезет бабушка в кладовку
И, лопату там найдя,
Со спины к Бове зайдя,
Бьет его что было мочи
По башке, и, между прочим,
На пол падает Бова.
Отказала голова.