Сергей Жучков - Сердце Руси

Храм Успенский – Руси жемчужина,
Покорял красотой божественной
И лечил людей от неверия.
Был всегда ты добычей знатною,
Для врагов корыстных и алчущих.
Куполами златыми светлыми,
Привлекал ты татей бессовестных…
Вот прорвалась толпа ревущая
Разметав, порубив защитников,
К стенам храмовым, белокаменным:
«То-то будет здесь всем поживушка.
Злато-серебро, драгоценности.
Мы добра наберем. Натешимся
Получив богатства несметные».
Открывают врата соборные,
Входят в храм, толпою бесчинною.
Вот вошли и встали растерянно.
Не сверкают иконы золотом.
Нет каменьев нигде сверкающих.
Нет крестов и кадил серебряных.
Лишь стоит священник и молится
На коленях перед иконами,
В рясе черной, скуфейке простенькой,
Низко кланяясь Богородице.

Подошли Карамышев с Талычем
И священника стали спрашивать:
«Кто такой? Почему не спрятался?
И какого ты роду – племени?»
«Я – гречин, по роду, по племени,
Патрикей. Я ключарь по должности.
Здесь молюсь о защите города,
Пред иконой святой заступницы».
«Отвечай, Патрикей, по совести.
Здесь богатства были несметные.
Где они? Говори немешкотно!»
«Знаю я, богатства церковные
Схоронила святыня божия.
Богоматерь – Руси заступница,
Все укрыла от взора жадного».
«Не шути старик так с царевичем!
Ты укрыл богатство безмерное?
Где!? Скажи! Мы с тобой поделимся.
Ну зачем тебе столько золота?»
«Это золото мне не надобно.
Все я спрятал в место надежное.
И затем оно предназначено,
Чтобы встала Русь, краше прежнего.
Силой сильною, да единою
Против всех своих лютых ворогов.
Растопила их, как весенний снег
И, очистившись, возвеличилась.
Только вам, душой лютой-черною,
Не понять всего, не додуматься».

«Ничего, язык твой развяжется.
Не хотел добром, так не жалуйся».
И, схватив, Патрикею вороги
Приготовили муки страшные.
Стали бить его, больно, плетками.
И клещами ногти выдергивать.
На огне стали жарить медленно.
И колоть, и резать кусочками.
Ничего Патрикей не сказывал,
Лишь молился, от боли мучаясь:
«Дай же силы мне, Боже праведный.
Укрепи мой дух пред нечистыми».
«Говори старик, где же золото!?
Отвечай, и тебя помилуют».
«Отпустите меня, мучители!
Я скажу, где богатства спрятаны».
Ухмыльнулись враги, презрительно.
Развязали они священника:
«Вот давно бы так ты одумался.
Жизнь – она милей, чем сокровища».
Подошел Патрикей к царевичу:
«Ум, царевич, твой, как младенческий.
Не заметил богатства главного.
А оно надежно запрятано.
В сердце спрятано люда русского.
Люда русского – православного.
А тебе – предатель Карамышев,
Никогда не будет прощения.
Будь ты проклят, Иуда пакостный».

Патрикея схватили вороги
И казнили смертью жестокою,
Привязав к хвосту лошадиному…
А затем, Владимир разграбивши,
Удалились в степи Ордынские,
Сохранив славный подвиг в памяти,
Вспоминая мужество русское,
Воздавая хвалу священнику
Не продавшему честь за золото.

Жил боярин в святой земле Муромской.
И всего было всласть у боярина.
Жил он счастливо, вместе с боярыней.
И росли в их семье две дочери.
Две красавицы, две разумницы.
Звали старшую дочку Марьею.
Звали Марфою дочку младшую.
Подрастали они со временем,
Расцветали, как маков цвет.
Вот пора подошла к замужеству.
Говорят они батюшке с матушкой:
«Вашей воле перечить не будем мы.
Только хочется выйти за милого,
Всколыхнувшего сердце девичье.»
«Если будет незнатным суженый, —
Им отец отвечает ласково.-
Не беда. Были б дочки счастливы.
На двоих хватит нашей вольности.
Да и бедность не станет преградою.
Лишь бы Бог наградил согласием.»

Вот к Марии жених посватался.
Не богатый, но рода знатного.
Иоанн, из окрестностей Мурома.
Полюбился он сильно Марьюшке.
И у Марфы сердечко девичье
Растопилось от взгляда влюбленного.
А жених богат, звался Логином.
Хоть не знатного рода-племени.
Из земли Рязанской, зажиточной.
Вот пришли, как-то дочки замужние
Со своими мужьями любимыми
В дом родной, в гости к батюшке с матушкой.
Всех приветил боярин заботливый.
Стал сажать за столы, за дубовые,
Чтобы дочек с зятьями попотчевать.
Тут зятья меж собою заспорили.
Разошлись, разругались нешуточно.
Из-за места сцепились почетного.
«Я – зять старший и выше по знатности.-
Иоанн расшумелся, расхвастался.-
Место первое мне полагается.
Предки наши, с князьями великими
О Руси, беспрестанно, заботились.
Были князю советчики мудрые.
И богатством владели немеряным.
А твои предки, Логин, незнатные.
За гусями ходили, за свиньями.
Были вечно они в услужении.
Значит я за столом первый гость.»
Подскочил Логин, словно ужаленный.
И глаза засверкали от бешенства.
«Это что ты речешь, нищебродина!?
Чем меня укорить ты стараешься?
Пусть потомок я рода незнатного,
Только если тряхну златом-серебром,
Весь твой род я куплю, вместе с вотчиной.
А тебя, господина, с холопами
Я в подпаски отправлю свинарные.
Быть тебе пастухом не доверил бы.
И умом и карманом ты худ.»
Стали жены мужей успокаивать.
«Стыдно лаяться в доме родительском.»
Но зятья все сильнее расходятся.
За ножи ухватились булатные.
Тут хозяин лицом затуманился.
Кулаком, в гневе, вдаривши по столу
Им сказал: «Что же вы, неразумные,
Расходились от спеси безудержной!
Не себя оскорбили вы руганью.
Оскорбили хозяйку с хозяином,
Погнушавшись столом с угощением.
Погнушавшись хозяйским радушием.
И за это для вас места нет»