Владимир Лучит - Небесное и земное

Где лунная твердь небеса подпирает
И звёзды – как свечи в соборной тиши,
Горит моё сердце, горит, не сгорает:
Дитя на руках у бессмертной Души.

Где Роза Миров в бездне ночи алеет,
А в утренний час небосклон – как в огне,
Горит моё сердце, горит-пламенеет
Одним из ее лепестков в вышине.

Где в муках мой век человеческий начат
И Лоно Вселенной, как угль, горячо,
Стучит моё сердце и горестно плачет
О каждом живом, не рождённом ещё.

Где с хоров заоблачных Музыка льётся,
А муза моя ей не в силах вторить,
Стучит моё сердце и бешено бьётся —
И времени рвёт истончённую нить…

Этот космос, это бытиё —
Достояние и есть моё.
В нём же самый дорогой-дарёный —
Этот глобус синий и зелёный!

Это небо, вечное одно,
В обладание и мне дано!
Но милее щедрого даянья
Это время, это расстоянье.

Эти нивы в звёздной вышине
Предназначены судьбою мне!
Только сердцу всё-таки дороже
Это поле, это придорожье…

Когда, снижаясь, белый снег
Струится медленно на землю,
В веках захожий человек,
Я слышу музыку и внемлю.
Гляжу на девственный простор —
И над собою в отдаленье
Я слышу благозвучный хор,
Как будто храмовое пенье:
Как будто «Славься» кто поёт
И мглу дороги оглашает
Иль духов чистых хоровод
Отчизны звуки навевает;
Как будто сыплет надо мной
С небес спасительная манна…
И я ответствую: осанна! —
И легче переход земной.

В мгновенных проблесках эфира
Знаменьем горней красоты
Являет дивные черты
Лик светлый Огненного Мира!

Уже земные небеса
Слагают туч полночных бремя,
Летит стремительное время,
И опускается роса
В преддверье близкого Рассвета;
Уже в пророчествах седых
Все узнаваемей приметы
Дней наступающих и сих;
Вновь правит принцип равновесья
Двух жизнедательных Начал —
Уж от востока поднебесья
Восходит Девы Идеал;
Всё ближе радостные сроки
Открытия небесных врат,
И ярче пламенные строки
Завета Нового горят…
Приходит грозный час расплаты
И воздаяния пора —
И кони звонки и крылаты
Святого Воинства Добра;
Последний бой уж закипает:
В предсмертных судорогах зло…
Свой Щит над миром простирает
Седьмого Ангела Крыло!

Играет алмазами радужно,
матовым туском опала,
Всё убрано жемчугом, златом расшито
Твоё Покрывало —

Из нитей шафрановых Солнца руна,
серебристых Селены,
Кудели прибоя, закатного марева
огненной пены.

И видится, нежная в утреннем небе,
Его оторочка,
Где тонок и правилен край лучезарный
и каждая строчка.

Как волны морские, изгибы Его,
прихотливые складки
Спокойны и бурны, подвижны и медленны,
зыбки и гладки.

И всё Оно глаз веселит, как большой
ювелирный прилавок:
Несчитано брошей на нём дорогих,
изумрудов в оправах…

Высокие горы, деревья большие,
цветы и былинки,
Белёсый туман, облака ли – на Нём
только ворс и пушинки!

В ночи изукрашено дальних миров Оно
звёздным узором —
И явятся новых на Нём мириады
под пристальным взором…

И было нам матери благостным чревом
и нас окружало
Надёжною твердью, живительной влагой
Твоё Покрывало.

Ручьями омыто, отбелено росами,
ливнями пето,
Унизано бисером ярким и праздничным,
искрами света,

Извечною тайной беззвучно струится
Оно пред глазами:
Угадано сердцем, мечтою разбужено,
выткано снами…

Сверкает алмазами радужно,
матовым туском опала,
Всё убрано жемчугом, златом расшито
Твоё Покрывало,

И всё в мире дышит, повито нетленной
Его пеленою,
Его благодатью, Его вдохновеньем,
Его красотою!

Как Образ Твой себе представить? —
Везде Твой след, Твоя стезя!
Тебя мы не устанем славить,
Но нам постичь Тебя нельзя.
Какое из почестных званий
Тебе всех лучше подойдёт,
Из всех людских именований —
Тебя неложно назовёт:
Отца ли, Духа ли Святого,
Их Сына ль, Господа, Творца?
Тебе мы вторим слово в слово…
Но не едины до конца.