Владимир Кучин - Сага Низовской земли

Весной 15-го года военная машина затребовала меня к себе – как бывшего кадета меня направили на ускоренную офицерскую подготовку в Тверь. Я попрощался с Лукерьей Сергеевной Колышевой, сговорился с ней непременно писать друг другу, и сдал дела в конторе. Перед отъездом я также зашел проститься со своей старшей сестрой Зинаидой, которая уже третий год проживала с мужем в Нижнем в собственном доме на Архангельской улице. Из Нижнего я отправился на поезде в Москву, а оттуда, не заезжая к родителям, проследовал в Тверь.

В Твери на основе Тверского кавалерийского училища были развернуты ускоренные 4-х месячные курсы прапорщиков. Командовал училищем полковник Дмитрий Алексеевич Кучин – кадровый офицер, происходивший из старого тверского дворянского рода. Полковник Кучин лично беседовал с каждым вновь прибывшим на курсы. В Тверь я приехал в начале апреля 15-го года, с вокзала явился с докладом к дежурному по училищу, и в этот же день еще в гражданской одежде представился полковнику Кучину.

Он подробно расспросил меня о моем происхождении и образовании. Факты моего обучения в Аракчеевском кадетском училище, родство с генералом Боцарисом и, главное, работа по мануфактурному снабжению в Нижнем неожиданно обрадовали полковника. Он предложил мне пропустить начальное кавалерийское и военное обучение, как вещь мне знакомую, а сосредоточиться на вещевом снабжении. Полковник сказал:

– Армия развернута в масштабе прежде невиданном, и тылы не успевают за ней. В полках кавалерии нет заместителей по конному запасу, в корпусах снабжением заняты бывшие московские конторщики. Я полагаю, Александр Васильевич, вам как бывшему кадету и бывшему студенту университета вполне по силам готовиться индивидуально именно по вопросу снабжения наших кавалерийских частей. А военную подготовку вы способны вспомнить за несколько дней в порядке дополнительном. Рассматривайте это как приказ.

Приказ полковника Кучина, хотя и отданный в устной форме, был исполнен в штабе училища и его учебной части. Обстановка на германском фронте была угрожающая. Даже газеты, прежде писавшие об успехах нашей «победоносной» армии, начали, наряду со статьями о германских шпионах, публикации о хищениях, гнилых сапогах и голодном рационе русских солдат. А дело было не только в хищениях, ибо похитить можно только то, что в армию завезено, а вопрос армейских поставок, как и сказал мне полковник Кучин, находился в состоянии крайней дезорганизации. В начале сентября я окончил курс обучения, и получил звание прапорщика и предписание явиться в Киев для дальнейшего прохождения службы.

На общем прощальном построении прапорщиков ускоренного выпуска начальник Тверского училища полковник Кучин сказал небольшую речь, которую закончил словами:

– Желаю вам, господа, честно служить нашему Отечеству!

Дмитрий Алексеевич в своем напутствии не упомянул о службе государю императору, и это было всеми подмечено. Дальнейшая судьба полковника, а с 17-го года генерала Дмитрия Алексеевича Кучина, сложилась трагически. Его старшие сыновья воевали с красными в рядах Добровольческой армии, а он остался в Твери и командовал курсами красных командиров. В конце 20-х годов его перевели в Москву, а в начале 30-х он был, как и многие другие принявшие советскую власть военспецы, арестован, и, возможно, расстрелян.

Мой путь на Украину лежал через Москву, поэтому я заехал к своим родителям. Мать наказала мне посетить, если получиться, дом и могилу своего брата и моего дяди Николая Боцариса, а отец высказал одну очень верную мысль:

– Добром эта война не кончиться, Саша береги себя.

Отец не ошибся, просьбу матери я выполнил – но уже после ее смерти – в 1921 году. Дом инженера Боцариса в Киевской губернии сгорел, документы ему принадлежавшие, в том числе все проекты пропали. Разыскать что-либо было невозможно, могила Николая Боцариса уцелела, но склеп, над ней построенный, был разграблен и порушен. Но все это я узнал через шесть лет.

В Киеве я направился в штаб недавно образованного Юго-Западного фронта генерала Алексеева. В штабе меня определили в 12-ю кавалерийскую дивизию 8-й полевой армии. В этом войсковом формировании я служил с сентября 15-го года по декабрь 17-го года. В январе 17-го я получил звание подпоручика и был переведен в тыловое управление 8-й армии. Штаб 8-й армии перемещался по Украине, последним местом моей службы был город Бердичев в Киевской губернии. Революции февральская и октябрьская разрушили основы российской армии, солдаты массово дезертировали, и в конце 17-го года штаб 8-й армии перестал функционировать.