Андрей Драгунов - Подробности

В комнате тихо, темно – не включен свет —
неба достаточно в форточку, сквозь занавеску.
Через стекло процеженный – в чём секрет —
он занимает в доме любое место,
где по углам, не дальше длины руки,
прячутся тени, пережидая вечность
в этом пространстве, как на краю реки,
чтобы не сгинуть раньше, чем будет встреча
с оригиналом, чтобы в последний раз
сверить по памяти – как там оно случилось,
перевести в чернила простой рассказ —
так, для истории… и чистым листам на милость.
В комнате тихо. Слышно, как тает снег —
в мёрзлом пейзаже это почти спасенье.
Смяв под собой пространство минувших лет,
только вода способна на отпущенье
старых грехов… Зима на исходе дня —
всё, что осталось – это считать убытки
от преждевременной оттепели января
и продавать прохожим ещё открытки
с видами зимнего города, что теперь —
только история и не найти сравненье
с оригиналом, прибавив к числу потерь
«мокрую коновязь пристани» и везенье.

Дворник чистит асфальт, замурованный намертво в лёд,
расчищая дорожки вдоль дома, от края до края.
Ко всему добавляется смешанный с грязью помёт,
что оставила после себя голубиная стая —
в назиданье потомкам, должно быть, и этим местам,
что совсем непригодны для жизни, как это ни странно —
сколько времени город стоит, что, наверное, устал.
И устало глядит на ворота с упорством барана.
Дворник мусор сгребает, оставшийся с ночи вокруг —
«в Рождество все немного волхвы» и несут кто что может.
Только вот ожидаемый долгие месяцы друг
невозможен у ёлки с дарами, увы, невозможен.
Он, конечно, вернётся когда-нибудь в эти места.
С голубиною почтой, возможно, иль просто приедет
на каком-нибудь поезде, если найдутся места
и окажутся не душегубами рядом соседи.
Но покуда сметается всё, что смогли принести.
Дворник чистит асфальт, согреваясь лопатой и матом.
И негромкою просьбой кого-то от смерти спасти.
Вариантов немного и выбор, увы, небогатый.
И уже рассветает, и смятые за ночь черты
появляются в окнах, в уме проверяя потери
за прошедшую ночь. Одиноко глядит с высоты
та одна, что в исход положительный верит.

Время окаменевшей воды и заснеженных статуй.
Кажется, что и не выжить в такую пору.
Слух пропускает шум сквозь густую вату
снежного облака, им заполняя норы,
т. е. – пространства между листом бумаги
и застеклённым глазом, опричь очками,
что холодеют так же от мёрзлой влаги,
как если бы лёд крошился, как хлеб – руками!
Время, когда ворона не скажет имя.
Кар прозвучит, как выстрел из старой пушки,
т. е. – не так, как раньше, когда другими
были герои сказки с лесной опушки,
где коротают время – иначе – вечность,
снежные статуи, слившись уже с пейзажем.
Чтобы не стать посмешищем – прячут нежность
под покрывалом и под сугробом даже.
Время, когда сохраняешь тепло в ладонях
только посредством голоса, выдыхая
шум из гортани. Время, опять, сегодня —
только возможность выжить за белым краем.

Мы дышим тем, что выдыхает лес.
И даже больше – облака над лесом
способствуют, чтоб кислорода вес
удельный был на уровне процесса,
определённого природой и людьми —
вторыми меньше – торжество прогресса —
не в этом варианте. Соловьи
куда полезней в тихой жизни леса.
Вообще – в пейзаже. Мыслимый простор
поверх деревьев повергает в драму —
предельного внимания в упор —
с той стороны небесного экрана.
И сцеженный по капле кругозор
сквозь облака, висящие над лесом,
сместив к опушке видимый простор,
стремится вдаль, но так – без интереса,
поскольку всё, что сохраняет глаз —
из видимого – только половина,
и то – не лучшая, как видимо сейчас,
когда пространство – белая равнина,
и с неба сыпет, как последний раз,
деревьям дав возможность не замёрзнуть,
не сгинуть – в сумме. Привыкает глаз
сверять происходящее по звёздам,
по их отметинам в заснеженном лесу —
опять упала – видимо, замёрзла,
став лишней, как соломинка в глазу,
что портит зрение, но выглядит серьёзно,
как и положено, наверно, наверху.
Неведомо откуда долетает
застрявшее в безвременьи ку-ку.
И лес, уснув под снегом, продлевает
звучание – куда-то меж ветвей.
Должно быть к звёздам, что ещё на небе.
И, до весны заснувший, соловей
досматривает сны о белом хлебе.