Наталья Одинцова - Избранное

Руки крутят бокал, запах мысли пьянит слегка,
Осознание истины крутится в голове.
Так приятно, бывало, согреть иногда в руках
Эти руки…
Желательно обе, две…

Занавес.
Комедия ля финита.
Зрители в восторге, аншлаг в гардеробе.
Надо же, один на один! Литр!
Или тот, который в кустах, у дороги!

И ещё, который свинец! Грудью!
Круто, он – герой, и ему – слава!
Тот в автомобиле какой-то нудный…
Задохнулся. В общем, не так уж прав он.

Уходили всяко под вой сирены,
Провожали залпом, махали флагом.
А кого-то просто: пустые стены.
В петлю или с лезвием. Что было рядом.

Слабаки, слюнтяи, туда дорога!
Не такие, в общем, бесчестно пали…
Ни ответственности, ни чувства долга…
Что ж за мужики в наше время стали…

А мужик горбатится, узлом нервы.
Тащит свою ношу тяжёлым грузом.
А ему в подарок одни стервы.
Вот и не выдерживает, рвёт пузо…

Кто-то на стакан, а кому верёвка.
Для кого-то проще поймать пулю.
А ему вдогонку: «слабак»! С издёвкой!
Что теперь?
Слабак…
Добивайте, х*ле…

Однозначно не чёрный. А в остальном, да.
Ходовые данные, дорожный просвет.
Музыка, обивка и прочая ерунда.
В целом всё прекрасно, вот только цвет…

Ценник не зашкаливает, гарантии, пакет…
Дополнительные опции, голосовое меню…
Знаете, даже не думая, однозначно – нет!
Как бы это повежливей…
Не люблю.

Голуби соскальзывают с карниза.
Пластиковый, и к тому же узкий.
Бьются о стекло, поднимаясь снизу.
Срываются.
За окном тускло…

Моросит постоянно, а внутри душно.
В столовке котлету придерживая пальчиком,
Улыбнётся раздатчица, вежливая потому что.
Она всегда улыбается, особенно мальчикам.

А их не так много, в основном, повзрослее.
С круглыми животами и с именными кружками.
Получили пайку, прилежно сели.
Стучат ложками, слушают друг дружку.

Вечером перевязки, уколы в попу.
Тайком на балкон, там покурить можно.
А утром голуби – крыльями хлопать.
А карниз скользкий. Удержаться сложно…

У неё с инфарктом. Почти не ходит.
Дети через день. На час, не больше.
Он всё понимает, держится вроде…
А операцию переносят. Присылают уборщиц
Подтирать пыль, мыть пол почище.
А она весь день ему мнёт руки.
А под вечер скамейку свободную ищет.
И, свернувшись рядом, разделяет муки.

Днём, когда он спит, она беззвучно плачет.
После меняет подгузники и кормит с ложки.
Он с ней говорит – всё хорошо, значит.
Они сейчас вместе, значит, всё возможно.

Семнадцать тридцать, проходная выплёвывает поток.
Усталые взгляды, бесцветные лица.
Перекрёсток, сквер, ларёк, глоток.
Обыкновенный вечер. Очередная страница.

Куртка не износилась и туфли – блеск.
Но процесс запущен. Уже скоро.
Время неизбежно всё съест.
Упростит жизнь, удлинит разговоры.
А пока – ларёк, новые друзья.
Дешёвые сигареты, простая закуска.
С виду всё хорошо, не найти изъян.
Обычный.
Как все.
А внутри – пусто.

Летняя непогода, дождь заливает город. Пялюсь в телевизор, прячу ноги под
пледом. Продолжаю думать, не прекращающиеся разговоры путают мысли.
Холодно. Никуда не еду. Головокружение утомляет. Обездвиженность давит
сплином. Сил хватает на покурить около подъезда. Так хотелось отдыха с
адреналином. Чего-то нового. Прогулок. Поездок. Остался монитор и нелепое
ожидание. Заученные слова и правильные ответы. Отсутствие вопроса.
Отсутствие понимания, почему вдруг опять дождливое лето. Почему вдруг
опять. Ведь прошло. Проходило. Почему не интересно, почему грустно.
Чайник выключен. Вода остыла. В стакане снова наполовину пусто. Кажется,
что всё рассыпалось безвозвратно. Работа не клеится, нет смысла. Как
закрутить голову. Чтобы обратно. Перестать перемалывать пустые мысли.
Доктор прописал какие-то таблетки. Дождь капает, мочит ладони. Видимо,
такое уж у нас лето. Пролетит так, что нечего вспомнить.

Летние ночи коротки. Такой срок.
Пара часов сумерек, и опять свет.
Юноша. Взгляд горящий.
Решил. Смог.
Только ясней не стало…
Ни да, ни нет.