Дмитрий Соловьев - Стихотворения Христа

Мне у ног бы сидеть твоих, Господи,
Задыхаясь, слезами боля:
Мне у ног бы сидеть твоих, Господи,
Рану слов мне собой бередя.

И иных и не надо мне радостей,
Только видеть, Господь, мне тебя
И молитву звучную петь тебе,
Пред тобой на коленях моля.

Ты прости этот мир, и нас грешных в нём,
Все мы любим, мы любим тебя,
Вот о чём и хотел и просить тебя,
Пред тобой на коленях моля.

Быть с тобою, и видеть тебя,
Как ты рад, или сердцем моля,
И иных и не надо мне радостей,
И осанна, теперь мне твоя.

Не предавай значения этих слов,
Здесь каждый камень о бессмертье точит.
Здесь каждый вздох о гибели пророчит,
Не говоря о нём ненужных слов.

Я храню тебя, Нотр-Дамский собор,
И сплетенье коленей вплетаю в узор.
Но не криком, не словом, молчанье приму
И тебя не отдам, никому, никому.
А под шорох и шёпот заснеженных вех
Там, где судьбы вломились устами у всех,
Я тебя никогда не приму, не прощу,
Отойди, отойди, отойди в старину.

Бессмертья своего не заслужил,
А смертным нам не долго оставаться.
Кого же ты любил, кого простил?
А смерть придёт – и надо расставаться.
И не успел из чаши ты испить
Полынной, горькой, сладостной отравы,
И не успел познать, зачем ты жил,
В обманной сытости всегда мы пьяны.
В суровой чистоте вдоль Рейнских берегов
Твоей суровостью, Германия, утешен.
Но буду я когда-нибудь воскрешен
Иль прах мой отойдёт к наследию веков.
Прощения не просишь никогда,
Из глубины, Господь, к тебе взываю.
Здесь Рейн течёт, прозрачная вода,
И чистота небес, от края и до края.

И прощает мне брат мой и Кёльн, и Париж.
И простил мне долги, от которых не спишь.
Ничего, ничего, не простил я себя,
Что не дал ничего, чего нет у меня.
Не простил я те ночи, что лежал я в бреду,
Не простил я людей, что не верят в мечту.
Но по глади воздушной, по небу скользя,
Не простил, не простил, не простил я себя.
И мгновенья пройдут, и ночи, века,
Только я не меняюсь нигде, никогда.
И зачем мне и Лондон, и Кёльн, и Париж.
Если в нашей квартире ты тихо не спишь.
В суровой скупости бессмысленных словес
Прости, мой друг, я не могу иначе,
Оплакиваю тех, кто ныне плачет
И кто страданьями сам в себе воскрес.

В суровом ребячестве Верлена
Остановись, мгновенье, ты прекрасно.
Французский выговор и шёпот лёгких струй
Поют о жизни ежечасно.
Но не дано тебе постичь слова
А только шёпот их, в движении, в звуке,
Французский выговор и шёпот лёгких струй,
И не в движении их, а в муке.

Прощаю юности ошибки,
Прощаю юности мечты.
И я зову тебя, как прежде,
Во славу дня и красоты.
Но тайный есть предел страданий,
Нам не дано его постичь,
В небрежном отзвуке мечтаний
Иди, в сомнении борись.
И вечность уж звала меня туда,
Пленила слепотой небесных кудрей,
Но дороги мне Рим и Кёльн, Москва,
И тишина прозрачных будней.
И чем прозрачней лес на берегу реки,
Но стерегу мгновенья эту вечность,
Не подходи – прохожая беспечность
Ты не готов к служению естества.

В пленительном узоре чистых крыл
Ты серафимом был, а ангелом остался,
Прощение своё ты заслужил
И ничего на свете не боялся.
И так прожита жизнь,
Как птицы у окна,
Как журавлиный крик в покорной стае.
Прощение своё ты заслужил,
А уж прощён,
То это лишь
Едва ли.

И церкви, Лаодикийской напиши.
Господь среди людей был безутешен
И был распят, и снова был воскрешен,
И в мир снова пришёл, чтобы спасти.

Путник, остановись на время,
Больше мы останавливаться не сможем.

Я опьянел от тяжести веков,
Которые давят мне на плечи,
Чужой язык других чужих наречий
Запомнил я. Прости меня.

Забудь.
Я к этой тяжести в сомненье не привык,
Но сомневаться буду непрестанно.
И совести взлохмаченный язык
Не только тяжело, но и порою странно.
Ну, а сомненье время победить
Даёшь мне ты, тобою я прощаю,
И вечности дарами обещаю,
Что краткий миг и сон
Не наяву.