Екатерина Паньи - Экстравагантная поэзия

Глаза лежали в потолок
тикала как часы
ждала то самое время
когда можно посмотреть
и подавиться его взглядом
но он – в меру эротичный
зачем-то спал
прорастая усами земляники

она делила тишину
на кукол восковых и спицы
просыпалась от прикосновения к шее
упавшей минутной стрелки
собирала землянику и складывала в шкаф

он берёг свои карманы
но в карманах ничего не берёг
коллекционировал привораживающие спицы
и верил, что станет шаманом

сквозь тьму с дождём
их было слышно
голубям на крыше
черепахам – ниже
Ещё ниже
куклы восковые
воровали подстеленную солому
и отрывали карманы на штанах
а выше
снилось полнолуние
слышался волчий вой
Он был волком
Она была луной

Сколько стоит эта собачка?
О, доберманов продаю, право же, дёшево.
Назовите цену.
Упадите с лестницы.
Собачка любит синяки?
Нет, страх – её радость.
Мм… А, что эта стоит?
О, бультеръеры стоят дороже.
А точнее?
Кровь – их любимое блюдо.
Кровь девственницы подойдёт?
О-хо-хо, шутник! Зачем такие траты? В конце концов, Вы же берёте не Единорога.
Но всё равно этот монстр влетит в копеечку.
Ну что Вы, уверяю Вас, это не дорого.
А что же по-вашему дорого?
О! Питбули. Дорогая порода.
Я даже боюсь услышать эту цену!
Успокойтесь, эта собака подойдёт не каждому. Уверяю Вас, это не Ваш товар.
Вот как?
Это животное исключительно музыкально.
???
Питбули обожают музыку ломающихся костей.
Хм, а если я сломаю себе шею?
О, Вы меня разорите.
Согласитесь, тогда собаки мне будут не нужны.

Вон идёт человек
позади габариты горят
Утром не появится, будет
пейджер голосить:
«Я тебя люблю. Вынеси, пожалуйста, мусор.»

После попросит
молока и мяса (порода такая)
а пока —
сердится, хмурится, зачем-то волнуется и
ругает —
у него прекрасное чувство
юмора и
«рубашка для него совсем не ботинки»

по-черепашьи
вернёмся домой, чтобы
застать себя в ванной;
споём гимн нашему союзу
после попросит молока и мяса
и скажет:
«Шалишь, нудишь… изредка.»

так тихо на улице
подозрительно
ты приближаешься медленно
почему же так медленно?
Вряд ли я засмеюсь

женщина превратилась в ночь
эта женщина змейка-змеища
ей тебя не хватает
спит и щерится
знаю всё знаю
ей тебя не хватает
и кольцо на руке
не помогает

Жгла километры.
С каленым ножом
шла напролом.

Воздух
кличем пронзала насквозь:
были – отдельно,
были – врозь.

Манила,
объятья вязала узлом.
В каждом звуке
и взгляде —
излом.

Не признавала —
знала нутром:
были – отдельно,
будем – потом…

в дремучем лесу юбочек
сердце охотника погибнет
козочки вооружены рожками в розовых бантиках
и значит кому-то будет тяжко
ты не думай
я тебя не обидела
я её обидела
и не говори, что ты обо мне заботился
когда гнал её из своей постели
ты меня любишь конечно
ну и носи милый в знак взаимности
мои рожки розовые

…
что на тайный взгляд оборачиваться
ты охотник волк сердце гиблое
не хочу погибать с тобой
у меня всего двадцать два
ни за что тебе не отдам
не отдам не отдамся серенький
не пойду за тобой не вернусь
обернула грудь лентами
присыпала копытца розами
на любви твоей потопчусь