Анатолий Нестеров - Времена души

А жизнь его била и била,
он ад испытал и потоп.
И если вначале щадила,
то мстила вдогонку – потом.

Вернулся домой он усталым.
О сколько промотано дней!
По свету судьба расплескала,
и тряпки, и дом, и детей.

В житейской сплошной круговерти
мстит позднее чувство вины.
А грустные мысли о смерти
с годами не так уж грустны.

В январе во всю морозы,
мы опять в плену стихий.
Ухожу я в дебри прозы,
забываю про стихи.

Словно окна забиваю,
словно с прошлым расстаюсь.
Забываю, забываю,
лишь тебя забыть боюсь.

На душе слегка тревожно,
грусть, как изморозь, светла.
И снежинка осторожно
на лицо твоё легла.

И мороза паутинки,
словно сети января.
В этой жизни мы снежинки.
чур, растаю первым я.

Благодарю,
что я тебе себя дарю,
что вместе встретили с тобою мы зарю.
Мы встретили зарю не в мести!
Мы встретили с тобою вместе.

Благодарю
за прожитые дни.
Не всё удачно было-
не вини!
Не всё так было, как хотелось.
Быть может, задержалась зрелость.

Быть может, молодость дерзила,
но то, что было, —
было, было…
Благодарю
за первый общий снег,
за миг, за час, за день, за год, за век.

…И в плен лукавыми глазами взят я,
я не могу сегодня не любить.
Росистым утром розы срезать рад я,
чтоб радость красоты тебе дарить.

Любви мгновенья вечности дороже,
но чтобы мне счастливым быть,
я должен знать всегда: и ты не можешь
меня сегодня не любить.

Какой счастливый год —
один из многих лет.
Я думал: никого
меня счастливей нет.

А помнишь ты леса,
где облака близки,
где ярки небеса,
где синий плеск реки?

Встречались мы с тобой —
какой счастливый год!
Не знал я: счастье – боль,
которая придёт.

Огни новогодние тают,
и ёлки о лесе грустят.
А наши вчерашние тайны
прощаться никак не хотят.

Мечты, словно вольные птицы,
уносятся в звёздную высь.
И пусть никогда им не сбыться,
я рад, что они родились.

И в ночь поздравлений отрадно
коснуться пленительных плеч.
Мне нового счастья не надо,
мне прежнее надо сберечь.

Настырные всплески сирени
ломились нахально в окно,
когда погибал от сомнений…
но только тебе всё равно.

Из сердца, как будто из дома,
ушла навсегда… Решено!
Смеялась сирень долго-долго,
но было мне всё всё равно.

На улице, в шуме и гаме,
случайною этой весной
мы встретились… только глазами.
И мне, и тебе всё равно.

Исконно русские стихи-
исконно русские грехи.
Царю молиться,
Богу,
в поклонах биться.
И радости, и боли-
молиться!
И руки вновь заламывать,
и уходить в монахи.
Пытались зря замалчивать
стихи монархи.
С убийственностью страстной
решётками крестили.
Есть грех!
Грех самый страшный:
сама
себя
сечёт
Россия!
Касаться лбами пола,
упасть в грехах на снег.
Но крик догонит подлый:
– А бога нет!
Страна позоров диких,
кровавый след…
И снова крики, крики:
– А Бога нет!
……………………………………..
России нет!

После обеда
я вышел на балкон
и увидел, как резвятся,
весело прыгая,
две собаки.
Играя и повизгивая,
они утверждали
вилянием хвостов,
что жизнь,
даже если она собачья-
прекрасная штука.
И я этим псам весёлым
бросил кости,
оставшиеся от обеда.
Но оказалось,
что вместо костей
я им бросил
яблоко раздора.
Веселье сменилось
злостью,
а лай собак
стал походить
на самый отборнейший мат.
И когда
они были готовы
вцепиться друг другу в глотку,
я подумал,
глядя на них с высоты,
что жизнь-
всё же мерзкая штука.

Бьются волны дни и ночью
в популярный берег Сочи.

Может, морю ночью снится,
что тесны его границы.

Потому, не умолкая,
бьёт волна, за ней другая.