М. Ножкин - Будь Человеком

— А знаешь, это же здорово! Мы с тобой свидетели уникального явления природы! Такого количества медуз в двухслойном построении, может быть, вообще никто не видел! Считай, нам повезло. А к берегу поплывём напрямую. Между слоями. Зато будет что вспомнить!

— Конечно, будет, — поддержал я его, — если доплывём!

— Доплывём, — уверенно кивнул Маслюков, надевая маску. — Во-первых, здесь недалеко, чуть больше километра, во-вторых, в Чёрном море нет медуз, которые жалят до смерти. Ну, обстрекают нас как следует, так это же полезно! Радикулита не будет!

С этим и поплыли по узкому, тусклому, бесконечному проходу между слоями медуз. Длина трубки не позволяла углубляться. И потому по спине то и дело скользила медузья слизь. А если брали чуть ниже, то ласты просто увязали, буксовали в нижнем медузьем слое! Кошмар! Но Маслюков периодически поворачивался ко мне — мы плыли, как говорится, ухо в ухо, — улыбался во всю маску и показывал большой палец. Вот, мол, как здорово!

Плыли мы медленно и долго-долго. Замёрзли очень. Вылезли на скользкие камни с большим трудом. Молча. Только показали жёнам, чтобы принесли поскорее что-нибудь выпить. Оба непьющие, махнули по стакану, и ни в одном глазу!.. Чего-то пожевали. Выпили ещё. Через полчаса стали приходить в себя.

— А всё-таки нам повезло, — вздохнул Леонид Семёнович, — увидеть этакое!

— Конечно, повезло, поддержал я его, — повезло доплыть живыми и не захлебнуться в медузьей каше.

На следующий день подул ветер с моря, а дует он в этих местах или три, или шесть, или девять и т.д. дней. Полдня мы терпели, ветер крепчал, похолодало. Палатки надулись парусами. К вечеру решили ехать. Быстро собрались — и в путь. Как раз на закате. Ехали-ехали и заблудились. А темнеет там быстро. Вокруг темнота, сверху звёзды. Справа что-то шумит: то ли море, то ли ветер. И дороги никакой.

Вдруг Маслюков останавливает машину. Мотор перегрелся. Вода выкипела. А вокруг никакой воды. Что делать? Обыскали всю машину, прицеп — нашли три бутылки нарзана. Слава богу!

Долили, завелись и дальше поехали. Уже наугад. Куда-нибудь да приедем. Ехали-ехали, смотрим — бензин на исходе. Долили последнюю канистру. Дальше поехали. Вдруг видим — Леонид Семёнович стал клевать носом, засыпать за рулём! Устал человек. Что делать? Останавливаться нельзя, холодно. Лариса принялась массировать Маслюкову шею, я начал вспоминать самые забавные истории и рассказывать их во всё горло, а Тамара Абрамовна отыскала качан капусты, отрывала по листику и буквально запихивала их Маслюкову в рот, приговаривая: «Ешь и не спи!»

И вдруг впереди в ночи вспыхнул какой-то маленький, робкий огонёк. Мы развернулись на него и поехали по кочкам, по камням. Ну, думаем, или костёр, или деревня какая. Ехали довольно долго, степь скрадывает расстояния. А огонёк горит себе, один-одинёшенек.

Всё-таки мы до него добрались. И застыли в полном изумлении. Перед нами были горы развороченной земли, белого щебня, два бульдозера, скрепер. И посреди этого строительного хаоса торчал деревянный столб, на котором болталась на ветру электрическая лампочка под мятым железным абажуром. А на столбе под лампочкой был прибит большой фанерный щит, на котором крупными буквами было написано белой краской до боли знакомое — «СЛАВА КПСС!»

И всё! Мы вышли из машины, подошли к столбу, зачем-то потрогали его, посмотрели друг на друга, и началась истерика, захохотали на всю степь! Минут двадцать мы не могли остановиться! Усталость как рукой сняло! Сон пропал, появился аппетит. Появилась надежда. Мы объехали эти строительные холмы и очутились на просёлочной дороге, по которой уже был уложен слой щебня. Километра через два появились бетонные плиты, потом пошёл асфальт, и на рассвете мы торжественно въезжали в Евпаторию. Вместе с солнышком.

С тех пор у нас с Леонидом Семёновичем был этакий условный пароль: в трудных ситуациях шептать, именно шептать, друг другу на ухо заветное «Слава КПСС!».

Как-то в начале 80-х мы с женой посетовали в разговоре, что в Крыму, где мы много лет до этого отдыхали, вдруг изменились обстоятельства, и мы не знаем, где провести отпуск. Леонид Семёнович тут же встрепенулся, взял лист бумаги, что-то на нём написал и протянул нам. «Держите. Вместо Крыма поедете на Кавказ. В Новый Афон, в Гвандру. К замечательным людям! Я их предупрежу…»

Вы представляете — нам ехать в чужой край, к чужим людям на целый месяц?! Да никогда! Если бы не Маслюков! Леонид Семёнович был абсолютно надёжным человеком. И если он говорил — можно ехать, можно было не сомневаться, что там действительно хорошее место и хорошие люди! И мы поехали! С его запиской! По его звонку! И нас встретили, как родных!..