Борис Нестеренко - Суворов с нами. Дело

Что трёхдюймовки заменили,

И ощущаю кожей всей

Всю тщетность собственных усилий.

Пришёлся я не ко двору,

В калачный ряд с суконным рылом,

Но и полслова не совру —

А расскажу всё так, как было.

Как не с парадного крыльца

Меня впустили в это зданье,

А, как чужого пришлеца,

Другим путём, проходом задним.

И други верные мои,

Вполсилы матерясь от стресса,

Переговоры провели

По всем законам политеса.

Случилось чудо – за стеклом

Вдруг подобрела тётка злая

И нас впустила в общий Дом,

Через «вертушку» пропуская.

И мы прошли по этажам

По кафелю и ламинату,

Не довелось увидеть нам

Паркет, что драили когда-то.

Да что там сталинский паркет?

Я чуть с катушек не свалился,

Узрев, что в холле досок нет

Со списком наших медалистов!

И не поверил ни на грош,

Когда нам изрекали бредни,

Что был ремонт, декор хорош,

А мрамор временем изъеден.

Мы по второму этажу

Прошли ковровою дорожкой,

Кадеты здесь, я вам скажу,

Всегда вели себя построже.

Вот – генеральский кабинет,

Вот Знамя алое родное,

Но вот поста у стяга нет,

Оно бесхозное такое!

У генеральского стола

Стоял мужчина в брючной тройке

И говорил свои слова,

И вёл себя вполне достойно.

Мол, всё путём и всё ладо’м,

Мол, власти не жалеют денег,

Мол, сбережён наш общий дом —

Спасибо, Путин и Медведев!

И с обаятельностью редкой

Он нам, неумным, объяснил —

Он не Начальник, а Директор

В рядах Вооружённых сил.

И что из логики реформы

Путь для училища простой —

Что пусть мальчишки носят форму,

Но без АК и «строевой».

Мы уходили из «кадетки»

С тяжёлым чувством на душе,

Ударит гром – и вспомнят детки

О «строевой» и «калаше».

Но снова будет слишком поздно,

Победу будем мы опять

В снегу, в дерьме, в грязи навозной

Великой кровью добывать.

Меня сразил ты, дом кадетский,

Пока я в СВУ гулял —

Отданье воинских приветствий

Ни разу я не увидал…

Я только с виду так спокоен,

Воспитан, сдержан и умён,

Как гражданин и русский воин,

Я прямо в сердце поражён.

И, никого не обвиняя,

Не очерняя ничего,

Я вам поведал, не скрывая,

Тревоги сердца своего.

Друзья мои! Не торопитесь

В пылу на зеркало пенять,

Тревожусь я, что русский витязь

Однажды в строй не сможет встать.

Взовёт о помощи Отчизна

В тяжелый день, в тревожный час —

А у неё лишь реформисты,

Нудисты, педики, стилисты,

Модели, реперы, артисты,

Юристы, антиглобалисты —

И кто же выполнит приказ?

Отбыв повинность гостевую,

Налив, пригу’бив и обня’в,

Сшивал я строки на живую,

Пока в ночи летел состав.

Ещё в душе не отстоялась

Смесь из тостов и новостей,

Но наша встреча – состоялась,

Я возвращаюсь из гостей.

Нет, я ничуть не стушевался,

Почти что встав на пьедестал,

Я за работу отчитался

И планы новые сверстал.

Там, за столом в Кадетском клубе,

Как будто в юность я попал,

Когда стопарь слегка пригубив,

Стихи свои друзьям читал.

Они в тех строчках узнавали

Себя и молодость свою,

Когда юнцами занимали

Места в суворовском строю.

У них есть право погордиться

Хоть в малой степени собой —

Они хранители традиций

С отнюдь не простенькой судьбой.

И так легко на сердце было

В кругу друзей, среди кадет,

Что чувство дружбы не остыло

За 20, 30, 40 лет!

Дружите, мальчики седые,

Под стягом чести и любви,

А я найду слова такие,

Чтоб душу правдой обожгли.

Я вновь сходил бы на парад,

Ровняясь по линейному,

Не изломав кадетский ряд

И выдержав равнение.

Упорно вытянув носок,

Ловил бы грудь четвёртого,

Да, я пройти ещё бы смог

Дистанцию почётную.

В крови, в глубинах хромосом

Живёт колонна чёрная,

Как, оборвав свой сладкий сон,

Мы шли до центра города.

А город спал. И только мы —

Ещё мальчишки, Господи,

Шагали в проблесках Луны,

Не просыпаясь полностью.

А там, на площади ночной

Не раз мы отличились

И подготовкой строевой

Заслуженно гордились.

«И… раз! И… два!» – и строевым

Пошли рубить суворовцы,

Мы не шагаем, мы летим,

Не чуя ног от гордости.

И очень важный генерал

За наше прохождение

Всем ротным лично руку жал,

«Грозя» им поощрением.

За все полночные труды