Анна Бочкова - жить при заваленном горизонте. Стихотворения и песни

Сватали Катьку – только лишь подросла.
В последнем классе за Гошку – красу села.
И вроде бы, что-то срасталось, и было всё…
Да только уж больно дрался – что твой боксёр.

Катюха сбежала в город от этих бед.
Ходила в театры, терпела хоры, балет.
Хотела себе культурного подцепить.
Артиста бы – вот мечта! Вот бы так пожить!

Нашёлся один – ДК медиков режиссёр.
Красавице Кате ночами читал Басё.
Зарплату слал алиментами сыновьям.
С остатка, купив портвейн, упивался пьян.

Катюша умела шить – в ателье пошла.
Клиенты попёрли, денежка потекла.
Оделась в фирмовое, мебель и все дела.
Помятого режиссёра в кулак взяла.

Кулак кулаком, а только про ЗАГС – молчок.
Она залетела – так тут же свалил сморчок.
Пошла на аборт. Испугалась. Ушла домой.
Всю ночь прорыдала. Да что уж – рожать самой.

Родился сынок. Отвезла его на село.
Поплакалась родичам, – как, мол, ей тяжело.
Оставила ляльку бабке и деду, глядь —
Сбежала обратно в город судьбу искать.

Сыночек рос. Деньги слала им. Шли года.
Мужчин хватало и сватались иногда.
Но тот был лыс, этот чином не выходил,
А третий узнал про сына и разлюбил.

Сыночек, Саня, способный и бойкий был.
Лет в десять сбежал от бабки и прикатил
К мамаше Кате – подарком под Новый год.
«Хочу в интернат, где музыке учат!» – вот.

Пять дней в интернате Саня, на выходных
Домой забирает очередной жених.
Вдовец, конечно, не юн и местами сед.
Что стар – не скажешь, не семьдесят лет в обед.

И Катя уже не девчонка, опять же – сын.
А тут – настроен серьёзно, метит в отцы.
И вот, наконец-то, свадьба: цветы, фата,
Подкрашена чуть поблекшая красота,

Под свадебный пир в ДК медиков сняли зал,
А Саня с друзьями песенки подобрал,
И сами сыграли и спели. Ломился стол.
Поздравить даже директор рынка пришёл.

Когда под конец собирали еду с собой,
Зашёл помятый мужчинка один седой.
«Талантливый сын у вас», – говорит, а сам
На водку в стакане скашивает глаза.

«У нас тут в ДК работал один мужик,
Концерты ставил, даже за сценой жил.
Потом с одной сошёлся, потом опять
Сюда вернулся, сильно стал выпивать.

Так я к чему? Это, тоже талантлив был!
И мог бы в люди выбиться – только пил…
Цирроз доконал. Года два уж. Ушёл мужик.
Налили бы, что ли, а? На помин души…»

До края стакан долила. Протянула: «Пей!»
В лоток собрала оставшихся лососей.
Всучила мамане торт и отцу – вино.
Пошли все во двор. А Катя, открыв окно,

Осталась в зале. Присела на край стола.
О чём рыдала – сама сказать не могла.
А муж услышал – бросился утешать.
«Она от счастья!» – твёрдо сказала мать.

Мужчина хочет женщину. Сейчас.
Едва проснувшись, пока нет других дел.
Потом в планах душ, завтрак, почистить зубы.
И он везде должен поставить галочки.
Любовь – одна из строчек.
А затем нацелиться на что-то большое,
Возможно, даже великое.
Это так обидно – быть галочкой…

Женщина хочет мужчину. Всего.
Всегда. Навеки. Эксклюзивно.
Чтобы восторгаться и кормить.
Чтобы родить детей и вынуть мозг.
Чтобы любить свою любовь.
Чтобы он был целью, неизменной, единственной,
Для всех капризов, истерик, любовных горячек.
Это так страшно – быть целью…

Интересно, а каково быть любовью?

Отрывайся! Давай, упирайся, плыви, лети!
Я уже не держу. Отпускаю. И ты – пусти!
Я уже ухожу. И подобно супруге Лота
Застывать, оглянувшись назад, никакой охоты.

Чтобы было что вспомнить добром, не держи, порви!
Не собрать из осколков целое. Пуповин
Не срастить. И не нужно. Я, милый мой, отбываю.
И простить не прошу. Я двигаюсь – я живая…

Отправляйся и ты, не мучай ни слов, ни снов.
Отправляй все письма журавликами в окно.
Смейся, плачь и чуди, влюбляйся невероятно.
Только вот не держи, не стой, не смотри обратно.

«В эту осень я что-то никак не могу согреться,
До костей озноб пробирает, суставы крутит.
Даже ночью, свернувшись кошкой под одеялом,
Ни уснуть, ни забыть о холоде не выходит..
И ещё знаешь, Нюсик милая, я всё помню,
Как-то вдруг нахожу все вещи, что потеряла, —
Вот платок, например, сестра вышивала, Клава.
Помнишь Клаву? А дядю Витю? А дядю Жору?