Что нужно нам: Тебе и мне?
Лишь половина той подушки,
Где бережно прижатое к щеке,
Кольцо мерцает на твоей руке!
В пролёты улиц не умчит авто.
В России перегиб бюджета.
Дороги числятся в отчётах,
Где в разноцветии прожектов
Заретушированы
Убогости ЕЯ (то бишь, России)
Под бледноликость стыни
(то бишь) ухабов и болот…
Обретаете Вы
В златокудрости сна?!
Вам граната налить?
Я сейчас принесу.
Наиграйте Шопена!!!
Что вы хотите от женщины бедной?
Что вы хотите от женщины вредной?
И невозможной, и неизбежной,
Что вы хотите от женщины нежной?
Что вы хотите от женщины – Осени?
Руки в прожилках, как синяя просинь.
В глазах бездонных грусть листопада,
Тайна в ней есть, но нету с ней слада!
То приближается, то убегает,
Словно с косыми дождями играет.
Дружит с ветрами, мурлыкает с кошкой,
Варит варенье из клюквы с морошкой.
Розой цветёт и пьянит виноградом!
Что вам от женщины-бабочки надо,
Женщины – из акварели и света?
Вы ей однажды скажите об этом.
Я лишь добавлю, что нету иного
Смертного, лютого, горя такого,
Как потерять притяжение к ней…
Вечная женственность, тянет нас к ней!
Не страшно выпить чашку с ядом,
Чтоб обладать тобой одной.
Куда опасней осознать,
Что ты одна из многих!
И если выпито вино,
А хмеля нет, то
Не сердись на гончара, —
Вина здесь винодела!!!
И накинуть на белые плечи
«Все они говорят об одном
Соловьи монастырского сада,
Как и все на земле соловьи,
Говорят, что одна есть отрада
И что эта отрада – в любви…
И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам…
Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят: нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим…»
Игорь Северянин, 1927
Я хочу прогуляться вдоль моря
От Аркадии до Лонжерона,
А затем в той часовне,
Где поют соловьи за оградой,
Губ шальных оборвать поцелуй и
Накинуть на белые плечи
Цвета осени тёплый платок…
Ты не будешь жалеть,
Что на Севере дальнем есть кто-то
И в глаза мои дерзко взглянув,
Ты мне скажешь:
«Я жду тебя, милый!»
И вот однажды, вдруг устав
Бродить по миру одиночкой,
Он вспомнил взгляд её и нрав
И захотел увидеть срочно.
Нашёл он адрес, взял билет,
Вернулся в город юных будней.
По-прежнему здесь воздух чуден
И замечательный рассвет!
Пока спешил купить цветы,
Всё вспоминал её улыбку
И как шептала: «Только Ты…», и…
Свою жестокость, и ошибку.
И вот уже её порог.
Душа дрожит, внутри волнение.
Вдруг охладит его презрением,
Закроет сердце на замок?
Звонок. Шаги. Открылась дверь.
Глазам поверить он не может…
Ведь перед ним стоит теперь
Он сам… Но только, помоложе.
Смятение чувств и в горле ком.
Глаза в глаза в беззвучном миге.
– Вы к маме? Что же, проходите.
– А где она?
– Я ждал вас. Мама говорила,
Что будет день и будет час,
Когда придёте. Вас простила
И не держала зла на вас.
– Я бы хотел её увидеть
И попытаться объяснить.
Хоть ничего не изменить
И не забыть ей той обиды.
– Вы не успели. Мамы нет.
Вот… Вам письмо отдать просила.
Её уж долгих десять лет
Хранит безмолвная могила.
Остолбенев, вмиг постарев.
Открыл письмо, а в нём две строчки:
«Ждала… Любила… Сын…»
И…
Что жизнь его теперь – фиаско:
Ничем не погасить кредит её прощения.
Процентом совесть не купить,
Отцовских чувств не ощутить!
Добавлю строчку:
Простят ли нас за меньшие ошибки?
В толпе мелькнул твой образ милый!
Он как явился, так же и исчез.
Как мимолётно то видение?!
Душа надеждой озарилась,
Но как свеча, погасла не сгорев.
А одиночество скользит неслышно,
Перебирая лепестки страниц,
Дробясь в воспоминаниях сладострастных
О днях минувших – так нам дорогих!!!
Читать дальше