Николай Тимофеев - Русь в поэмах - Князь Игорь. Княгиня Ольга. Князь Святослав

На конюшне рысаки малы, быстры и крепки,
Седоков далёко носят за желанною добычей.
Кони к тяготам привычны, в гору на подъём легки,
Как верблюды экономны: по затратам корму вычет,
По неделе есть не просят, говорили старики.
На конюшне под попоной им уют, овёс жуют,
Днём выводят на прогоны. Коней россы не куют.

По забору в отдаленье приглушённый пёсий лай,
Не умолкнут на мгновенье, псам охоту подавай.
Зайцы жиру нагуляли, князя ждут,
Лай напрасен: князь с дружиной не придут.
Княжич ежели захочет – Святослав,
Мал, но любит, между прочим – властный нрав.
К соколиной, пёсьей травле приучил мальца Асмуд,
А Свенельд твердит о славе, стойкой властности, державе,
Нет покоя Святославу и на несколько минут:
Челядь, слуги спины гнут, тож намёк о властном праве.

От ворот к крыльцу ступени, ровным счётом пятьдесят,
Всё гранит цветной, да кремень – не скрипят.
В ночь глухую по ступеням бродят тени,
Жалко стонут об измене, то ли просятся назад,
Бродят души тех ребят, что погибли в Коростене.

Вход, двухстворчатые двери, сверху дуги,
Между ними щит прибит – это память об Олеге,
Драгоценный круглый щит и звери в круге
И ладья под парусами – это память о набеге.
Прямо – гридница, вмещает человек до пятисот.
Коли пир князь учреждает, то мужи тут заседают,
За дубовыми столами мёд рекою потечёт
И все важные проблемы князь с дружиною решает.

Пол мозаичный, картины набирали мастера,
Площадь замыслом едина, будто сделана вчера:
Предосенняя пора, воды, стаи лебедины,
Солнце скрылось вполовину, лес, гора.

Стеллажи вдоль стен рядами с византийскою посудой:
Груды кубков, чарок груды и рога,
Блюда – золото, а ложки весом, серебро, два пуда,
Свезены из стран далёких, доходил Олег докуда,
Где ступала и Аскольда, князя Игоря нога.

Откупался часто златом император от Руси,
Раз последний у Романа князь короны попросил:
«Подари мне царь два трона и имперские короны,
Предо мной склонил знамёна, мне и Ольге чтоб носить.
Мы даём меха и шкуры, дай нам мантии пурпурны,
Что подбиты горностаем, плечи мантией покрыть.
Дай ещё ту смесь, которой сжёг мои ты корабли.
Мы союзники, коль скоро лихоимцы б подошли,
Печенеги и болгары, то смогли б огнём накрыть.
Обещаю я секреты, тайну огненную эту, сохранить»

Царь ответил в отговорку: «Не людское ремесло
От набега нас спасло, это Ангелы от Бога
Преградили вам дорогу, их несметное число.
Христианский стольный град от набегов защищают,
День и ночь стоят у врат. В Византии всякий знает:
Я секретом не богат, Ангел огнь приготовляет»

Всё же дал Роман со смесью князю глиняный горшок.
Игорь видит: порошок дно сосуда покрывает на вершок,
А от смеси вонь такая, даже хори убегают,
Сунул князь на всякий случай гадость данную в мешок.

Но короны император князю русскому не дал,
Вместо обручи из злата с камнем редким навязал
И сказал: «Я Помазанник от Бога, Патриархом Византии
В храме имени Софии венчан ею на престол.
Ты язычник, князь, в России есть собор – «Святой Илия»,
Я б прислал тебе короны, коль креститься ты б пошёл.
Шкуру агнца не оденет дикий волк,
Походи-ка без короны, вот тебе парча и шёлк,
Да возьми ещё два кресла, чем не троны?
Я скажу открыто, честно – нет язычнику короны»

Кресла в гриднице стоят сбоку лавок сиротливо,
Гости пьяные на диво смотрят, даже посидят, —
На скамейках всё же лучше, ненадёжно как-то, криво,
Для девиц они игривых – им красиво.

В стену вбиты костыли, а на них висят доспехи,
Кое-где уже в пыли: латы, обручи, мечи,
Хитро сплетены кольчуги – всё для воинской потехи,
Дней былых напоминанье, были битвы горячи.
Возле лат Аскольда, Дира три свечи,
Княжьи родичи приносят, крещены Аскольд и Дир,
Затеплить в их память просят, не творить им тризну, пир.

Князя Игоря кольчуга пороскошней, чем Олега.
У Олега шлем и латы от ударов все измяты,
Но с эфесом золотым и в каменьях меч булатный.
Князю Игорю приятней были пиршество и нега.
Нету Игоря, погиб, и его доспехи святы.