Н. Денисов - В конце века

С подозрением гляжу я на сей твердокаменный город,
Не берусь выгораживать даже работный народ.
Дружно пропили «ВИЗ» [1] «ВИЗ» – Верх-Исетский завод. , «Уралмаш» промотали. И впору –
Снова песнь заводить про несчастный кирпичный завод.

Вот свой поезд дождусь, подпирая колонну вокзала,
И надолго закружит глубины пространства и лет.
И кургузый Свердлов, что не сдернут еще с пьедестала, –
На аптекарских ножках – вздохнет с облегченьем вослед.

Настроенье опять – уводите и сразу повесьте!
От одних открестился, к другим не прибился, не смог.
Вновь трамбуют асфальт на расстрельном Ипатьевском месте,
И трагедии русской все катится смертный каток.

Ну, понятно: да здравствует! – нет ни цензур, ни запретов.
Но пришла и расплата. Во мгле найти версты-пути.
И пример налицо: даже пары приличных поэтов.
Как ни тщись, в этом городе нет, с фонарем не найти...

Вчерашние «ленинцы» – в рынке,
Торгуются, пена у рта.
А я к перекраске и линьке
Не годен, порода не та.

Они, словно голые в бане,
У шаек своих и корыт.
А я в штормовом океане,
Мой путь направляет бушприт.

При хватке и мстительной силе,
Разбитой страны паладин, –
Поверил я в прочность – Под килем! –
Торжественной мощи глубин.

И в небе я вижу поруку,
И к Богу иду, не беда:
С ним раньше по правую руку
Случалось сидеть иногда.

Штормуем. Опять навалился циклон,
Вчера утопил он несчастного грека.
Тут впору писать заявленье в ООН
И ставить вопрос о «правах человека».

И все же Нептун наш – мудрец, голова!
Сие подтвердил замаячивший берег.
По курсу Бразилия. Рала братва:
Ну вот и достигли Латинских Америк!

Но где же привет и «прозрачность» границ?
Стена крепостная над бухтой воздета.
Чугунные пушки глядят из бойниц
И, вроде б, дымят фитили на лафетах.

И здесь мы товары возьмем для Европ,
И здесь все красоты наскучат команде.
Но эти орудья запомним по гроб –
В старинном форту городка Риу-Гранди.

Похоже, в согласии с мирной судьбой,
Держа под прицелом морские пределы,
Они не замедлят с ответной пальбой,
Коль вдруг кто затеет неправое дело.

Подан «SOS». И объявлен аврал.
Витус Беринг сжимает штурвал:
– Это вам не пролив Лаперуза!
С четырех океанских сторон
Нас валяет камчатский циклон,
И вдобавок – смещение груза.

Старший штурман над картою сник,
Оверкиль нам грозит напрямик.
Подрастает у бесов харизма.
Капитан – он герой, как всегда,
Но надстройки с наростами льда
Горче «смерша», страшнее фашизма.

Вал девятый – по борту удар,
Оглушительно слепнет радар,
Для спасенья потуги нелепы.
Дрогнул мостик. Но глянули вниз:
Боцман Сылка над бездной завис,
Укрепляет он талрепы – скрепы.

Будь что будет! Но выдержал трос,
Дальше – ангел нас в небо вознес
Как спаслись мы в деянии адском,
Позабыть бы – на кой это ляд?
Но уж очень красив был закат
Через месяц в проливе Малаккском.

Кто-то вспомнил: маяк не мигал,
Петропавловск наш подвиг проспал.
Продремала морская контора,
Боцман Сылка ужасно продрог,
Беринг снова в могилу залег,
Так помянем добром командора!

Льву Князеву

Сунься, враг! И приветят огнем:
И линкор, и буксиришко ржавый!..
И когда мы в загранку идем,
Мы спокойны – за нами Держава!..

А теперь? Иль остыли ветра?
Или в башнях стволы понарошку?
Лазят чуть не в заливе Петра
На своих кавасаках япошки.

Шмонят нагло шпион и бандит.
И уж, вроде, не к месту картина:
В полдень праздная пушка палит
Холостыми – на сопке Орлиной.

Из всех кругосветных искусов,
Из сонмища встреч на ветрах,
До жалости помню индусов
В их медленных жарких портах.

Вот, выплыв как будто из штрека,
Светясь первобытной красой.
Сидят они возле твиндека
Чумазой бригадой босой.

В Бомбее-порту или Кочин,
Где зной обжигает с утра,
Они расторопны не очень,
Зато побузить мастера.