Н. Денисов: Стезя

Проснулись весёлые улицы,
Задрав тополей хвосты.
От солнца и лужи жмурятся,
Как мартовские коты.

Концертом скворцов, их трелями,
Разбужена глушь и тишь.
Азартно звенят капелями
Оркестры железных крыш.

Где санки? В сарай заброшены!
Утихла пурги пальба!
Сельмаг – нарасхват! – галошами
Торгует – аж пот со лба.

Вот бабы – от баньки розовы,
Сошлись языки чесать.
И школьный колок березовый
Торопится воскресать.

Кузница копченая –
До моха, до бревна.
Железо раскаленное,
Кривая борона.
Плугов колеса смятые,
Сухой стожок угля.
Как на кресте распятая,
Под кузницей земля.
Огонь неукротимо
Полощет языки.
И выплывают дыма
Белёсые клубки.
В руках тугая сила
Внушительно звенит.
Кузнечное зубило
С металлом говорит.
Чтоб жили, полыхая,
Пшеницы вороха,
Кувалда огневая
Клепает лемеха.

Вымыл с мылом мазутные руки,
Бросил трактор, в газету удрал.
И ношу теперь узкие брюки –
Те, которые я презирал.

И не лирика властвует мыслями,
Недосуг созерцать облака:
Пообвешал меня коромыслами
Двухпудовый надой молока.

Обуял еще зуд агитации,
Мое имя теперь на слуху.
С умным видом строчу информации,
Спохвачусь: ведь порю чепуху!

С тайной думой о славе, о публике,
Уж под утро зароюсь в кровать...
Хорошо еще сдобные бублики
Высылает посылкою мать.

Хорошо, когда рифмами вспенится
Непокорный – души! – уголок:
И растет золотая поленница
Упоительных звуков и строк.

Оркестров медь, речей разлив,
День в барабанном тонет громе.
Морозец, лужи остеклив,
Храпит, как конь на ипподроме.

Багряный цвет поводья рвет,
И все горды, что люди – братья.
Вот хлынул в улицу народ,
Как в распростертые объятья.

Опять Авророва заря
Взошла в наш утлый купол бледный.
И я во славу Октября
Провозглашаю тост хвалебный.

И пусть убродно, зябко пусть!
О, красный день, гори и жарься!
Продрог в плащишке, но держусь,
Пою о яблонях на Марсе.

Пыль садится на кромки дорог,
В этот час пригоняют табун.
Задвигает засов у ворот
Светлый первенец лета – июнь.

Сеновал приготовил постель,
И в ограде, напротив окна,
Из бадьи, что поднял журавель,
Долго пьет молодая луна.

На окошках белые узоры
Слишком густо выткали морозы.
В куржаке высокие заборы,
И скрипят по улице обозы.

Санный путь не дремлет, не пустеет,
Лошадиным храпом оглушенный.
Сеновал за домом зеленеет,
На сугробы смотрит удивленно.

Пацаненок в клетчатой рубашке
Дышит на узоры ледяные:
Хорошо бы с горки на салазках!
Хорошо, да валенки худые.

Санный путь не дремлет, не пустеет,
Мягко на возах, как на подушках.
А под вечер хата обогреет,
Приютит, как добрая старушка.

И огонь в печи заполыхает
Пусть зима лютует за дверями!
И закат, на небе отцветая,
Сказочно зардеет снегирями.

Я уезжал.
В окне цвела герань,
Сырая осень жалась к подворотне.
И сладко так от крепких жарких бань
По всей округе плыл дымок субботний.

Автобус дожидался у плетня.
И день стучал в наличники резные.
Совала трешки добрая родня –
Зеленые бумажки трудовые.

Я денег тех тогда не отстранял,
Я принимал их честными руками.
Мой трактор возле кузницы стоял,
Дыша еще горячими боками.

И вот Москва!
Взволнован неспроста:
Вокруг дома
Как в облака ступеньки!
Наверное, здесь эта красота
И от моей сибирской деревеньки.

Осень дождиком била звонко,
Землю вымыв, как на парад.
Мы укладывали котомки
И шагали в военкомат.

А потом в эшелонах тряских
Нас в неведомый край везли.
Мы несли на плечах солдатских,
Как погоны, покой земли.

Дудки боцманские отпели,
Отзвучали колокола.
На разостланные постели
Полночь северная легла.

Знают только одни пароли,
Как сдержать тишину в руках.
Хоть бы море проснулось, что ли,
Раскачалось бы в берегах!