Ольга Макина - Сказки для взрослых

В одной из провинций жил царь Сахрият,
Он счастлив был в браке с женой Анахат.
Два сына росли, как тюльпаны цвели,
Их старцы-брахманы по жизни вели.
А царь хотел дочку, подобье жены,
Но сниться вдруг стали кошмарные сны:
Паук злой влетал из-под неба в окно
И сеть-паутину плел, вторя одно:
«Ты вскоре получишь, чего пожелал,
Но лучше б о будущем ты, царь, не знал!»
В поту просыпался нагой Сахрият,
А рядом – с улыбкой спала Анахат.

И вот как-то в неге, сияя сквозь ночь,
Сказала она, что родит ему дочь.
Как счастливы были! Как нежно любили,
Не зная, какие им беды грозили.
И вот время родов. Ликуй, Сахрият!
Чудесную дочь родила Анахат…
Недолог был час ликованья царя:
Змея приоткрыла вдруг крышку ларя
И выползла тихо, минуя весь ряд
Сквозных галерей; подползла к Анахат.
А та после родов спала и не знала,
Что это к ней смерть, извиваясь, вползала…

На утро служанка совсем молодая
Вбежала к царю в спальню, громко рыдая.
Упав на колени, молила убить
За то, что беду не смогла отвратить.
Служанку во гневе прогнал той же ночью.
В лесу нашли тело, растерзанным в клочья.
Померк в горе взгляд Сахрията-царя.
Он гроб велел выполнить из янтаря.
Еще приказал быстро строить гробницу
Для неповторимой любимой царицы.
Он там проводил напролет день и ночь,
Меж тем подрастала красавица-дочь.

Ее звали Ндьяра – волшебный цветок,
Глаза как маслины, грудной голосок.
Ее обожали все в дивном дворце:
Ни тени величья на юном лице,
А кротость улыбки, застенчивый смех
Прилив умиленья рождали у всех.
Принцесса была развита не по летам,
Для многих легко находила советы,
Любила науки, умела жалеть,
Для нищих и страждущих вздумала петь.
Но царь возроптал: «Не бывать такому!
Ведь это позор! Ничего не пойму!
Наследной принцессе ведь не подобает
Вести себя так, как толпа пожелает».

Принцесса перечить отцу не посмела,
Но тайным желаньем целить заболела.
Она изучила науку о травах,
Придумала снадобье, что при отравах
Давало для ядов открытый исход
Чрез поры на коже, чрез стул и чрез рот.
Примочки от ран, от ожогов, от парши
Готовила всем, становяся все старше.
К ней страждущих толпы стремились попасть,
Им всем помогала осилить напасть.
В любое занятье, хоть в самую малость,
Она с головой от души погружалась.

Однажды, бродя со служанкой по лугу,
Увидела двух, колотящих друг друга.
Жестоко дрались, даже грозно рычали,
И лишь с приближением дам перестали.
Сверкнув озлобленно, берет подхватив,
Ушел тот, что старше, свистя злой мотив.
А тот, что помладше, смотрел изумленно
На чудную деву с корзиной плетеной.
Она подбежала, всплеснула рукой,
С земли поднимая убор головной.
А он, позабыв о царапине даже,
Смотрел, как играет перо на плюмаже.

Тут Ндьяра страдальцу к щеке приложила
Пучок из травы, что в корзинке носила.
Царапина стала тотчас заживать,
А юноша – вновь речи дар обретать:
«Ты кто, несравненная? Я поражен:
Ты свет излучаешь! Я просто влюблен!
Ты – образ моих тайных снов и желаний,
Я ждал тебя долго сквозь годы скитаний.
Я – Кришна. Поведай, кто ты,
Пришедшая в явь из прозрачной мечты?»
«Я – Ндьяра, принцесса. Я – царская дочь.
Скажи-ка, драчун, чем могу я помочь?»
«Я дрался за дело: он всех обижает,
У бедных сирот их гроши отнимает.
Тебя же теперь я вовек не забуду
И даже просить, Свет, руки твоей буду».
«Не знаю, не знаю… Отец мой суров,
И вряд ли вступить во дворец ты готов»…
Глаза говорили о большем. Сердца
Готовы взаимно любить до конца.
И ясно им стало все с первого взгляда:
Для истинных чувств размышлений не надо.
Глаза утонули в глазах, а потом
Окутало нежным туманом, как сном…

А солнце в зените нещадно палило,
Тут Ндьяра взволнованно заговорила:
«Не знаю, кто ты, но зов сердца не лжет.
Ты та половинка, что сердце так ждет.
Мне надо идти. Знаю, будешь пытаться
Руки моей в царском дворце добиваться.
Но вхож ли ты, Кришна, к нам в царский дворец?
И как отнесется к тебе мой отец?»
«Иди, не печалься. Я буду с тобой.
Так звездам угодно, дано так судьбой».

…Отец возмущен был: «Как смеешь ты, дочь,
Бродить где попало с служанкой Зигоч?
Ты стала похожа на сельскую ведьму:
Кругом эти травы и склянки со снедью,
Толпа оборванцев пред входом в крыло.
Здесь царский дворец! Что сюда их вело?»
«Отец, не будь строгим, их жизнь безутешна,
А я помогаю им – небезуспешно.
Зачем волноваться, зачем так кричать,
Не лучше ль меня постараться понять?»
«О Ндьяра, помилуй! Ну как не кричать!
Нельзя ж в богадельню дворец превращать!
Дворец – не приют для убогих и сирых.
Уж лучше б играла на арфах и лирах!»
«Согласна, отец. Для дворца не пристало
Устраивать бедных, а их ведь немало.
Быть может, ты выделишь мне дальний дом,
И я бы могла принимать больных в нем?»
«Ну, хватит! Ты, верно, забыла, что значит принцесса?
Лишаю тебя твоего интереса.
Отныне забудь, что ты можешь лечить.
Придется тебе в заточеньи пожить.
Высокая башня – отныне твой дом.
Там ты и Зигоч поживете вдвоем».