Помни имя моё, безо всяких причин
сквозь другие, как лёд имена.
Среди тысячи ярких, как солнце картин
есть, как полная ночью луна.
Пусть пройдёшь ты собой сотни призрачных льдин,
раздавая признание своё.
Как зеницу одно на века сохрани.
Помни имя простое моё.
Пишу письмо,
тебе мой белый ангел.
Прощальное в немыслимом бреду.
И нежное, как ветерок вокзальный.
И страстное, как прелести в аду.
Прошу прости
за дерзкие желания,
так душу растерзавшие во тьме.
И не уместные не нужные признания
всё ни по адресу,
и всё ни к той весне.
Прости за всё…
за терпкие рассветы,
за вешний сад,
за мысли на лету.
Прощения если вымолят куплеты,
я сам к тебе прощением приду.
Я стал холодный как металл.
Меня не в силах отогреть
сердец пленительный овал,
любви разительная плеть.
Никто со мной не смог в пути
себя до капли испытать.
И ты ко мне не подходи.
Тебе со мной не совладать.
И согревая пустоту
я всё сильнее остывал.
Прости, я больше не могу.
Устал в пути.
Устал, устал…
Лишь так однажды, где то на краю.
В своём осточертелом теле
я ощущаю отблески и тени,
без спроса поглотивших жизнь мою.
Никто не смог, как старая тетрадь
вписать в души пробел четверостишье.
И прокричать во след в момент затишья
заклятие – не умирать.
Я стал иной, на свет из темноты
зовут вперед речей шальные звуки.
Что бы не сойти с ума с собой от скуки.
Взимаю озарение с немоты.
Как щурился, как близко подошёл
к огню невозмутимого прозрения.
Ожоги из любви озарения
за рубцевали пафосный мой шёлк.
Бегу вперёд…
А сколько пробегу?
Но впредь во мне лишь то воспето слово,
что без подмены старого на ново.
Всё остальное бредом назову.
Привет тебе, холодная зима.
Опять ты дышишь нам признанием в спину.
Ни преданным,
а так на половину.
И отдаёшь всё это задарма.
Негаданно наивно и всерьёз
вселяешь эту чудо отчужденность,
бумажную, винтажную влюблённость.
А временами даришь снежный дождь.
В твоей же власти эти миражи.
Все эти дурочки, отважные снегурочки,
что дарят сердце словно от души,
невинности души своей гроши.
А что потом за этими…
Скажи.
За встречами и губ очарований.
И неизбежных разочарований.
За этими невинными прости.
Из прошлых прелестей дневник.
Она вела и умирала.
И пережитых сердцем лиц.
Неимоверно было мало.
Рука изгибами дрожа.
Перечеркнуть бы разом это.
Не доигравший саксофон.
И два заезженных куплета.
Всё прожито, как вещий сон.
Всё в день, как кубики сложилось.
И тот дурацкий саксофон.
И то, что вовсе не приснилось.
Ты ночь целуешь страстными очами.
И зеркало за нешею спиной.
Собою наше счастье примеряет.
Внимая вдохам, мой или не мой.
Заходи и прикрой
за собой эти двери.
Я тебе покажу
как сияет луна.
Я тебе расскажу
как прекрасен в апреле.
тот подснежник босой,
та живая роса.
Ты не бойся принять эти черствые губы.
Они только на вид повидали сполна.
Прикоснись к ним рукой,
и они не забудут.
Эти нежные пальцы,
и с искринкой глаза.
Мне не нужен никто.
Мне тебя очень мало.
Я пройду стороной
лики падших девиц.
Твой великий герой,
твой избранник из храма.
твой покорный слуга.
Я у ног твоих ниц.
Где бы нас не несло,
что бы нам не приснилось.
Ты прости, но делить я ни с кем не смогу.
Этих пальцев огонь,
эту с искоркой милость.
Ни как раньше во сне,
ни теперь наяву.
Я любовь заключаю в строчки.
Без намёков на шанс воскреснуть.
Только там ей сегодня очень.
Только там ей теперь и место.
Пусть пройдётся себе по книгам.
Переплеты крылом листая.
На других простирая виды.
Прав ли я…
Ну когда я узнаю.
Мне так странно, я больше не помню.
Я не помню из прошлого рук.
Что искали на ощупь знакомый
без одежд, и парфюма испуг.
Я не помню ни звуков ни масок.
Растерял на пропащем одре.
Как дитя выбираю из красок
те, что ярче являлись в огне.
Читать дальше