Сергей Анохин - Чёрный поезд. тихи

и в рыб, сверкающих в пруду.

И бесконечные просторы

природы вечны потому,

что мироздания узоры

нельзя осилить одному.

И разум, путь свой изучая,

одно сумеет обрести,

что нет у знания начала,

а, значит, нету и пути.

И всяк творец – итог творенья

своих основ, своих идей,

и люди есть, как откровенья

былых и будущих людей.

И Страшный суд един и вечен

для тех, живущих в данный миг,

кто не от страха человечен,

а от сращения с людьми.

Земля – упругий узелок

из огорчений и трагедий,

пытливых мыслей и комедий,

и ожиданья новых дней.

Пока о будущем на ней

живут раздумья человечьи,

пока ума надёжны плечи —

рок не развяжет узелок.

Холодная длинная осень,

порывистый ветер доносит

дыхание близкой зимы.

И листья уносятся с шумом —

куда-то! – в порыве угрюмом.

Так с дерева жизни – и мы…

Земля расступается перед дорогой,

а та – всё вперёд и вперёд,

и были бы только привычными ноги

движением мерить восход —

земля будет плавно

весь день расступаться

и, рядом с тобою проплыв,

всегда за спиной

монолитом смыкаться,

дорогу кольцом окружив.

Как будто дорога —

дрейфующий остров

в сплошном океане земли,

и чувствуешь сердцем,

всё более остро,

что даль остаётся вдали.

Сквозь темень поезд гулко мчит,

и за стеклом окна вагона

двойник мой чётко обрисован,

и тоже вдумчиво молчит.

Гляжу в его скользящий миг,

и всё тревожней сердце бьётся:

а вдруг возьмёт и обернётся —

на миг! – задумчивый двойник?

Попутчик был уже немолод,

но с тихой станции зимой,

в закрытый бором спящий город

свела дорога нас домой.

Мы шли и шли. И что-то было

почти мистическое в том,

что впереди звезда светила

на расстоянии одном

от наших глаз,

и молчаливо

мы поспешали к ней вдвоём,

и было вовсе не тоскливо,

хоть каждый думал о своём.

Вернулся в мир свободы тесный,

которым грезил много лет,

надежд носитель бесполезный

и чести ветхий эполет.

Иные нравы на свободе —

не те, что грезились в тюрьме:

блуждаю в собственном народе

во всё сгущающейся тьме,

где мало рук, своё дающих,

но лес – берущих не своё,

где глоток сонмище, орущих

о жизни собственной враньё.

Растёт у лени и разброда

во лжи зачатая сума…

В России только там свобода,

где с чётким кодексом тюрьма?

Великая гибнет страна,

разором просторы разъяты,

и страшная наша вина,

что нет среди нас виноватых.

Моя Родина во мне

как разрытая могила,

безразличная к вине

шарит в ней чумная сила,

вверх швыряя впопыхах,

без раздумий и вопроса,

и вождя тяжёлый прах,

и – безвестного матроса.

Расплодилось вороньё,

подгоняет рать чумную,

а народ молчит и пьёт —

поминает мать родную!

Поминальные слова…

А она – жива!

Жива?..

Огонь человеку полезен,

когда он горит в очаге,

когда выплавляет железо

и путника греет в тайге.

Огонь человеку опора,

но если дать волю ему —

сожжёт он и поле и город

и сам задохнётся в дыму.

Вот так же и власть,

если совесть

из рук выпускает узду,

свои разрушает основы:

народы ввергает в беду.

И снова слышу голоса,

а чьи – пока не понимаю,

и напряжённо им внимаю,

сжимая мускулы лица.

…Веков разорвано кольцо:

вновь виден край,

вновь есть начало —

то пеплом ядерным кричала

тень человечества в лицо…

Что можно в мире изменить,

когда пугают перемены,

и от испуга до измены

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.