Александр Галыга - Случайная связь

Ты потом прошептала: хватит
милый, солнышко, я согласна,
всё равно кто-то в жизни платит…
И сняла торопливо платье.
И легла недвижимо, тихо,
роковой исход ожидая…
Я тогда срикошетил лихо:
жизни, милая, я не ломаю.
И ушёл, опустив поводья,
и оставил тебя разбитую,
как в весеннее половодье
лодку, впрок привязать забытую.
И не думал, что тёплой ночкой,
торжествуя и не протестуя,
ту невинность свою святую
ты подаришь, что будут дочки…
голосистые, конопатые,
так похожие – нету сил.
Посоветуют дяде усатому,
чтобы бороду отпустил.

Чужая жена приголубит тебя,
быть может, и слаще, и ласковей,
и заинтригует, играя, любя,
своими лукавыми глазками.

И, увлечённый её красотой,
наполненный неожиданностью,
на время забудешь о женщине той,
твоею судьбою испытанною.

Лишь после, очнувшись в угаре хмельном,
почувствуешь ты непременно,
как в сердца незримый, но явный излом,
гадюкой вползает измена.

А у меня в душе весна
вот этим ранним утром зимним,
то очарует тишина,
то тёплые нахлынут ливни.

А снег ложится, и кружит
легко и необыкновенно,
и, между прочим, не спешит
запечатлеть шаги мгновенно.

А может просто маята
к вам так безудержно влечёт,
и, может быть, весна не та,
которая зимой цветёт.

Нет, это просто повезло
весну зимою сотворять.
И ей в ладонях так тепло,
что не посмею всем назло
её случайно потерять.

Ты скажи, скажи мне, девушка Аминка,
отчего в янтарных слёзы набегах,
отчего поникли плечи кабардинки,
хрупкие и нежные, у меня в руках.

И зачем, зачем ты, девушка Амина,
со своих высоких-превысоких гор
на меня спустила прелестей лавину,
улыбаясь так, как выстрелом в упор.

Я сопротивлялся, но не в силах было
отстреляться шуткой или коньяком.
И могло случиться то, что не случилось,
только раны две зияют сквозняком.

И теперь подранком улетаю разом
я к своим баранам навсегда, навек.
Но клянусь усами рыжими, проказа,
на твои Кавказы сделаю набег.

И тогда держитесь две твои вершинки,
и пускай рыдают дети и родня.
Я не видел слаще девушки Аминки.
Ты не плачь Амина, не приеду я.

Вот и декабрь отзвенел, отснежил и иссяк,
в иней искристый одев новогодние ветки.
Что ж ты душа так болишь точно рыбы косяк,
сеткою траллера сдавленный грубо и крепко…

Новогодняя ночь, новогодняя ночь!
Полыхнёт за окном фейерверком огней.
Как же мне эту боль превозмочь, превозмочь?
Почему я не с ней, почему я не с ней?

Посеребрили закат облака вдалеке.
Всходят на грядах космических первые звёзды.
Только душа, словно певчая птица в садке,
ей без тебя тяжело, без тебя так непросто.

Новогодняя ночь, новогодняя ночь.
Это море улыбок и море огней.
Как же мне эту боль превозмочь, превозмочь?
Почему я не с ней, почему я не с ней?

Плавно кружатся снежинки всю ночь за окном,
нежными звуками в сердце гнездятся беспечно.
Болью души не в моём только сердце одном
эта мелодия будет звучать бесконечно.

Новогодняя ночь в лёгкой пляске теней
Это море улыбок и море огней.
Как же мне эту боль превозмочь, превозмочь?