Наталия Шушанян - Душа розы

Любовь или нежность?
В зыбкости – прочность.
Ты – неизбежность,
Я лишь – неточность…

Вместе – никогда,
Никогда и врозь!
Любовь навсегда
Всех событий сквозь.

Далеко ли далёко:
Под небо ли в ширь:
Ох, слезливое око –
Каждодневная быль.

В бездну ли в твердь,
Прочно ли хрупко –
Полюблю тебя впредь
Послушной голубкой.

Уже сказали или скажут:
Сумасшедшая!
На ветру!
Затопчут-осудят-накажут
Отошедшую
За версту!
Сборище жалких стражей!
Изошедшая –
За мечту!

Две мечты –
Порочная
Да безупречная:
Две волны –
Продольная
Да поперечная.

Женщина с тысячей лиц,
С лицами-масками,
С пальцами вместо границ,
Громкими пальцами!
Призваньем-заботой,
Лукавой свободой –
С котомкой в дорогу,
Котомкой-тревогой.
Чутьем-подчиненьем
Взволнованно скатится…
В забвенье – сомнения,
По ветру платьице!

Ты приехал в городок,
Иногда здесь так морозно.
И сейчас мне невдомек,
Отчего сочатся слезы.
Знаешь, в этом городке
Жду тебя уже давно
Тайно, смело, налегке,
Без сомнений, как никто.
Бестолково? Не помеха:
От меня не отмахнуться.
Как надолго ты уехал,
Но потом опять вернулся…

Эмоции не терпят,
Когда их гасит плен,
Хозяину не верят,
Когда он вдруг смирен.
Забавный механизм
Есть в радости и в горе –
Любви априоризм
И ненависти априори.

Лето дней моих
Промчалось незаметно.
Как в перегибах нив
Играет ласка ветра.
Достигнув вдруг весны
Своих прекрасных дней,
Я не заметила, что им
Осталось жить во сне.
Живу теперь я в осени
И точно-точно знаю:
На днях, играя проседью,
Зима ко мне нагрянет.

Тебя люблю в самозабвении,
Люблю в отраде и в страдании,
Ты превосходишь представление,
Внушенное рассудку в обожании.
И пламя в сердце не унять
Ни в ясный день, ни в ночь ненастья.
Лелеять, мучиться, скрывать –
И это все зовется счастьем.

Поэзия – незваный гость,
До сумасбродства не обжита,
Вина в ней свойство вознеслось,
А суть в ней молнией пробита.
Внезапно в ней то озарение,
Что в языке простых людей
Живет легко, без убеждения,
Два слова в ней двухсот мудрей.
Не всякий пишущий – поэт,
Не всякий знающий – читатель,
Но тот, кто пламенем задет,
Миров обоих обитатель.

Укротительница слова
Смяла, написала снова.
Гладко причесала строки…
Строки были одиноки.
Мысли буквами гуляли,
Рифмы крылья расправляли.
На заснеженных страницах
Извивалась песня птицей.
И, плененная мечтой,
Взвилась огненной стрелой.
Но, размытая волнением,
Вдруг угасла на мгновенье…
Укротительница слова
Смяла. Не писала боле…

В твоих глазах я не прочту признания,
К твоим губам я прикоснусь с испугом,
Скупым намеком сбросишь ты желания,
Сомнение вдруг мне станет другом.
Но и в сомнении я воспряну как никто,
Хоть и страдаю в нем не понаслышке,
Оно сейчас прекрасно оттого,
Что оттеняет счастья вспышки.

В неясном движении ветвей,
В бархатном сердце ромашки,
В скромных изгибах аллей,
На измятом листке бумажки,
В нежном дрожании крыл
Еще не просохшей пташки,
В розовом облаке жил
Трепет одной бродяжки.
Ей чудился берег далекий
И белый морской песок,
И поцелуй очень робкий,
Небесного счастья глоток,
И ветерок с моря легкий
Влажные губы ласкал,
Но на приступке скользком
Вдруг одолела тоска.
Была и осталась бродяжкой,
Зови не зови печаль,
Кутает бережно фляжку
В свою шерстяную шаль.
И, взгляд направляя неясный
В дремучую сизую даль,
Шепчет с какой-то опаской:
«Мне очень и очень жаль…»