Улыбка искренна, открыта и проста,
Как я хочу, чтоб мне она предназначалась!
Чтобы при мысли обо мне хотя бы иногда
Улыбка эта на устах твоих являлась…
Глаза скрывают жар огня,
Которым сердце пламенно горит,
И счастлив тот, кого, любя,
Ты будешь этим пламенем дарить…
Шедевр да Винчи – маска лжи,
В сравнении с обычным этим фото…
Которое, мне голову вскружив,
Запало в душу, сладкой болью залегло там…
Глупое, неправильное чувство
Глупое, неправильное чувство. Всё искажает,
Заставляет видеть в розовых очках.
И каждый раз я слышу то, что так желаю,
В любых ее, мне адресованных, словах.
Я не надеюсь на возможность оправдаться
И как-то облик свой в глазах чужих поднять.
Я знаю, мне не стоило так открываться,
Но стало уже поздно что-либо менять.
И я с опаской следую реке событий,
Приглядываясь к незнакомым берегам,
Страшась возможных неожиданных открытий,
Пытаясь ненароком не сойти с ума.
Запутавшись в клубке противоречий,
За словом слово эти строки вывожу.
И если мне не суждено ее увековечить,
Тогда хотя б наславу рассмешу.
Глупое, неправильное чувство,
Что заставляет преклоняться перед ней,
Презрев произведения искусства,
Родных и близких, верных мне друзей.
Источник вдохновения и непреходящей боли,
Дар или проклятие небес,
Которое спокойно жить мне не позволит…
Источник ненависти к самому себе.
Ведь это не любовь, а вероломство,
С которым Каин брата убивал.
И с ужасом я в зеркале смотрю на монстра,
Которого сам из себя создал.
«Двуличный!» – чей-то голос произнёс.
Я, вздрогнув, обернулся. Было пусто.
Конец игре. Отныне всё всерьёз —
Я пленник глупого, неправильного чувства.
Минуло ровно две недели,
Как я последний раз тебе писал.
Немалый срок, на самом деле,
В течение которого я верил и мечтал.
Четырнадцать дней и ночей —
То триста тридцать шесть часов.
И с каждым часом всё сильней
Сомнение, что все, что было – сон.
То двадцать тысяч сто шестьдесят минут —
И каждую минуту недоверие к себе.
И каждую минуту – страх, что не поймут:
«Он спятил, от безделья захмелев!».
И больше миллиона прожитых секунд,
Как искры звёзд на чёрном небосводе,
Что в память навсегда войдут
Сознанием душевной несвободы…
Какая-то двухтысячная часть жизни,
Но эта часть посвящена тебе,
А все эти бессмысленные числа —
Не больше, чем рисунки на песке…
Был звездочет, который верил,
Что сможет сосчитать все звёзды в вышине…
Глупец сошёл с ума, заметив,
Что звёзды – это не скопление огней.
И, словно капли в море, звёзды
Не более чем составная часть
Того, что слишком грандиозно,
Чтоб это смертному объять.
И для меня прожитые мгновенья
Слагаются в единую картину день за днём.
Штрихи и краски этого творенья
На краткий миг ожили в образе твоём…
«Слова, слова, слова… Пустая шелуха! —
Которой я усыпал пол перед тобою.
И на коленях ползаю, пытаясь отыскать
Те зерна истины, что назову любовью.
Как жалок и ничтожен этот преклоненный вид!
Как бесполезно было выброшено время!
Я – вот он, пред тобой – смотри! – в пыли,
Пытаюсь исступленно зерна отделить от плевел!»
…
На площади, людьми забитой до отказа,
Зеваки наблюдают непривычную картину:
Простолюдин, от страсти потерявший разум,
Путь преградил златому паланкину.
Любовные выкрикивает фразы той,
Чей лик чеканят на монетах,
Не убоявшись стражи, что стальной стеной
Отгородила госпожу от смердов.
Уж для удара занесен клинок
Покончить с вдруг возникшим недоразуменьем,
Как тихий оклик, легкий вздох
Спасают жизнь несчастному в последнее мгновенье.
Но он, не в силах осознать
Всей тонкости застывшего момента,
Ещё минуту продолжал вещать,
В порыве добиваясь лишь ему известного ответа…
«Слова, слова!.. Молитвы, клятвы и желанья
Мои обращены одной тебе!
А ты – мечта за неприступными стенАми,
Живёшь, не зная даже обо мне!
И если б мог хоть что-то, кроме тех стихов,
Тебе отдать, я жизни бы не пожалел,
И доказал тебе свою любовь,
Во имя чье я их слагал и пел!»
Читать дальше