Селимир Радулович - Свет иных пространств - опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии

Это тяжелый для меня день!
Вот почему я говорю:
Где же эти Божественные светочи за земле?!

В быстром сне, в верхушках деревьев,
В заброшенном гнезде?!
Это мой знак! И старый шрам тверже камня.
Ни весна, полная соков,
Ни грубая сила ветров,
Ни чудесная смена времен года,
Ни тихая Утренная звезда
Не могут спасти души в лисьих шкурах.
Я не боюсь этого часа,
Но дрожу, ужасаясь внутреннему огню.
Плач омывает все, что дышит!
Небо, меняя облик,
Становится свидетелем моего стыда.
Моя душа болит.

Ибо меня мучают в Отчем доме,
Ибо земными межами ограждают владения Отца,
Ибо отнимают малое стадо,
Которое Небесный Глава позвал в свое царство.

Это тяжелый для меня день,
О, мой любимейший брат.
Где теперь незаходящий свет, что струится
Даже тогда, когда пробуждается заря,
Чудесные земные пионы и живые небесные цветы?

И когда, словно древний пророк,
Я услышал Голос, зовущий меня,
Тогда я проговорил:
Молви, Господи! Твой слуга Тебя слышит.
Пусть Твоя речь прольется росой.
Говори, Господи!
Слышит Тебя заблудшее Авраамово семя!
Этой ночью, когда мой голос обрел крылья,
Пусть место нашего рождения станет
Домом молитвы!

Теперь я знаю —

Время идет, мой любимейший брат,
Но нет ни плода, ни благ земных.

И я дышал тихо, и еще тише.
И об этом пели небесные ангелы,
А душа вкушала таинственный воздух.

Теперь я знаю —

Мой любимейший брат,
На узкой дороге мало путников,
Ибо как ладью без кормчего
Яростные волны бросают из стороны в сторону,
Так и слабый изгнанник теряется
В треволнениях жизни —
Как истинный слуга, что ниже любого существа.

Ведь что есть человек, если не росток невзошедший,
Не тело, не душа, но – и тело, и душа.
Омовенны, стремимся ввысь,
Как и Всесвятой в вечной Книге,
Когда, следуя к Отцу,
Он взмахнул крылами, рассеял тьму
И утвердился в Небесной Обители.
Смиренно, без гнева, всепрощающе
Преображаемся и берем все, что пожелает сердце,
Украсив себя листьями лавра.

Теперь я знаю —

Я прохожий, чужак, как и мой отец.
И его отец. И все в мольбе.
Ибо ни на земле, ни на небесах
Нет более сильного оружия, чем Его имя.
А в быстром сне, в верхушках деревьев
Есть еще свет и слова, от которых текут слезы!

Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.

Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.

Ты немеешь от страха, колеблешься, дрожишь,
С опущенной головой, со связанными руками,
И в твоем светильнике все меньше масла —
Пламя гаснет.

А Он возносится над землей и господствует над смертью!
На ходу ты ловишь души – простые, незлобливые.
Посреди гама и суеты ты не слышишь правдивых слов!
Дабы за ними увидеть слезы, орошающие твою душу, —
Добавляешь рану к ране.

Чистый сердцем, Он выносит венцы!
Облегчает труд и подносит – своими семенами —
землю в дар Небу!
Качая ливанские кедры, Он ведет тебя в вечный дом.

Ты стенаешь во грехе от возобновленной боли!
Ширишься ложными сетями,
И потому даже незначительные дела
Становятся для тебя, косного, свинцовым бременем.
В цепях и оковах, истекая слезами,
Ты все еще обнимаешь скрытых глотателей тумана.

Он одаряет тебя фимиамом, лечит Писанием,
Принимая твои слезы, ибо души не подлежат подсчету.
Ты, как ревностный страж, плавая по земному морю,
Бьешь себя в усталую грудь. И спрашиваешь:
Какая от этого польза, Неутомимый?!
Ибо днем строишь, а ночью рушишь!
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.