Марина Гинтер-Малышева - Живая… Сборник стихов

Ты должен, нужен и обязан,
Необходим.
А можешь? Хочешь? Им не важно.
Ты не любим.

Ты загнан в маленькую клетку
Собой самим.
Тебе уныло и невесело,
Ты раб и господин,

Нет, я не против, не подумайте,
Я за семью,
И за работу, и за сообщество,
Не за войну.

Но я за смелость и я за подвиг,
В своей судьбе.
За сопричастность и за сочувствие,
К тем, кто в войне.

Им тоже хочется попасть на чуточку
В ваш плоский мир,
Чтобы взорваться в его бесчувствии,
Чтоб он постыл.

Мы отдохнем и глотнем сочувствия.
И полетим
Туда, где горы звенят предчувствием
«Ты не один».

Туда, где смелые и красивые
Полет вершат,
Не зная, чем он для них закончится
В рай или в ад?

Туда, где носом уже не тыкают
В чужую боль.
Туда, где можно добиться права
Быть собой.

Она ездила в поисках счастья.
Мир истоптала, искала себя.
С места на место переезжала.
И принца меняла на короля.

Колесила она по жизни дорогам,
Покупая дома, уходя без следа.
Быть на острие для нее слишком много,
Но жить не могла вдали от острия.

И летели годы, рождались дети,
У других спокойная будней жизнь,
А ее как ни спросишь, всегда ответит:
«Дела будь здоров, не падай, держись».

То одни ненастья ее накроют,
То другие муссон принесет,
А она так счастлива быть собою,
Хоть это и боли не меньше дает.

Ей бы только парить свободною птицей
Через все преграды скользя,
Ей бы только писать, искать, струиться,
Даже если того нельзя.

И пытались близкие эту птицу
Приручить, указать на шесток.
Но она присядет. И вновь устремится
В васильковых небес поток.

Она верит в долг и его уважает,
Но ей тоже богом дан долг.
Лишь его она за суть почитает —
Долг, что выше мирских долгов.

Ее дело быть вольною певчею птицей.
Как они поют – ей писать.
Ее долг к страницам исчерканным мчится,
Ей писать, а потом издавать.

Но пугает принятая известность:
«На писательский труд не прожить»,
Потому она каждый раз стремится
Кем-то еще служить.

Предприниматель и копирайтер
Мама, дочь, игропрактик, жена…
Но хватает ее всегда ненадолго,
Суть в ее жизни одна.

Она может жить даже без крова,
Может быть голодна,
Но только оставьте право и радость
Выходить страницам из под пера.

И не могут понять ее близкие люди.
Она бесит и бередит.
Потому что они от себя отказались,
Ее вид их в этом винит.

Кто-то мог стать художником,
Кто-то спортсменом, а остался только отцом.
И рядом с этой ее свободой,
Не чувствует он себя молодцом.

Его жизнь – долг, а в конце он – нищий,
От проблем детей и отцов.
А она не хочет туда, не стремится,
Говорит «Мой удел не таков».

Ее крылья хочется сжечь или спрятать,
А ее связать, на цепь посадить.
Ее легче всего обвинить и на кол,
Измарать, оплевать, осудить.

И конечно, она далеко не сказка
Не очень хозяйка, еле мать, не жена.
На нее с восхищением глядят и с опаской,
Оперением в стае она не своя.

Она то годами в себе развивала,
Что большинство в себе бьет.
Ее смелость и творчество – сказки начало?
Или то, что раздавит, в могилу вотрет?

Она видится чужеродной клеткой,
Альбиносом в стае, уродом в родне.
Даже там она станет не своей, заметной,
Где белый ворон в норме, в цене.

Она колесила в поисках счастья
Мир повидала, изучила себя.
Обернулись счастьем ее ненастья.
Она признана, в слове жива.

Я иду по лезвию ножа,
Совмещая радость и боль,
Я ищу, что найти нельзя,
Потому что оно со мной.

Так громко молчу и безмолвно ору
Над своею судьбой.
Как непросто добиться права
Быть собой.

Я странная, живая, сумасшедшая.
Бегущая с волками за мечтой.
И трепетно вдыхающая вечности.
Зовущая идти вслед за собой.

Не хочется мне вглубь. Желаю новое
Познать, приблизить, оглядеть, раскрыть.
Мне мало. Недостаточно. Постыло уж.
Ну как, скажите, мне с собою жить?