Михаил Попов: Праздность

И в слепом поселке, и в Измайлово
Жизнь пройдет, и есть такое мнение:
Домик Мастера плюс банька Свидригайлова —
Вот в какое едем мы имение.

Сдвиньте гусеницы дивизий
И штыки поднимите полков,
Все просторы пронзительных высей
Скройте тучами штурмовиков.

И составьте составы с ипритом
У закрытых шенгенских дверей,
Объявите: к вам будут с визитом
Двести кузькиных матерей.

И когда, грозным оком сверкая,
Встанем мы во всю мрачную стать,
Запад снова, трясясь, но вникая,
Станет русские книги читать.

Струя слепого холодка
Пересекает мрак веранды,
Вползла в сознание строка
Потусторонней контрабанды.

Сквозь крону яблони сплошной,
Что рядом с вишней беспросветной,
Нам посылает мир иной
Какой-то образ безбилетный.

Бредет прерывистый фонарь,
Как будто побираясь, в звездах:
Аэропорт свой инвентарь
Всю ночь зашвыривает в воздух.

Река распалась вдалеке
На ряд сверкающих излучин,
И в этой ломаной строке
Скрип от хароновых уключин.

Строит напрасный тарарам
Вдали скользящей электрички,
То композитор наш Арам
С клинками пляшет по привычке.

Пуста, как пристань, голова,
Пусть и в лирической короне.
И непрерывно шлет слова
Мне транспортер потусторонний.

Уже почувствовали мы
Неповторимый этот почерк,
Весна из ледяной тюрьмы
Взрывается напором почек.

И кажется, еще чуть-чуть —
И все в зеленой канет пене,
Но холодом сдавило грудь
Апреля, и без изменений

Застыл наш бездыханный сад,
Мир замер, как курок на взводе,
И кажется, шепни «назад» —
И все назад пойдет в природе.

Мир умирает, а не спит,
Лишь у соседа на балконе
«Машина времени» скрипит
В раздолбанном магнитофоне.

Любите прозу, рифмоплеты,
Не устремляйтесь слепо ввысь,
Те запредельные полеты
На что убогим вам дались!

Ну, наглотаетесь вы влаги
Отравной горних облаков,
Метафор яркие ватаги —
Они ведь не для простаков.

Вернетесь, жалки, боязливы,
Вы вниз с зияющих высот,
Ведь те заоблачные нивы
И мед золотоносных сот —

Он не про вас, а про особых,
Про тех, кто истинный пиит,
А вы бродите в скромных робах,
Любите истинный свой вид.

Горшок со щами, и краюха —
Другого не хоти рожна,
Под боком Машка иль Раюха,
Вы с нею вместе – сатана.

Реалистичная картина:
Нет славы? но и нет долгов!
И вся домашняя скотина
Глядит на вас, как на богов.

В саду такая, брат, истома,
И воздух тих, и воздух чист,
Шагнешь ты босиком из дома,
И все, теперь ты руссоист.

А там в тени кувшинчик с квасом —
Такой бы пил, да пил и пил,
Хлебнешь и крякнешь нежным басом,
И вот уж ты и русофил.

Оборонительный мороз
Стоит в Москве, как будто фрицы,
Свершая новый дранг нах ост,
Пришли в окрестности столицы.

Родимый холод, словно щит,
Нас защищает от напасти,
От напряжения трещит,
Но не ломается на части.

Обломок масла воробьи
Долбят свирепо на балконе,
В тройные строятся строи,
По жести топчутся, как кони.

Гремит их суетливый хор
Среди насквозь промерзшей рани,
Рычат: «Анкор, еще анкор», —
Речь не о масле, но о брани.

Готовы ринутся в бои:
Иль победят, иль будут сбиты!
Вот странно, только воробьи
В такое утро боевиты.

В густом подлеске между соснами
Стоит жуя огромный гость,
Рогами мощными, несносными
Поводит. Неужели лось!

«Сокольники» обжиты белками,
Чертовки скачут меж стволов —
собаками, все больше мелкими…
Таких увенчанных голов
Здесь не видали. В возбуждении
Два медленно бродивших пса
Несутся в сторону видения
И надрывают голоса.

«Охотясь» лают по обычаю,
Кружат, пока не надоест,
Но лось не станет их добычею,
Уйдет тогда, когда поест.