Наталья Исаенко: Свет на лезвии

Бессонным дурманом напоены соки,

Тягуче и горько, как капли отравы,

По жилам, меж пальцев, вплетаются в строки

Зелёные травы, зелёные травы.

И трётся о камни стоячие время,

О руны преданий позора и славы…

И только смеются, ни слову не веря,

Зелёные травы, зелёные травы.

Проклятья древнее молитв, а спасенье —

Отсрочка всего лишь, как чья-то забава.

Как в душу, корнями уходит забвенье

В зелёные травы, в зелёные травы…

Но ныне и присно, и вечно со мною,

На что и у смерти не будет управы —

Ты стала любовью моей и женою,

Венчаньем связали нас кровью одною

Зелёные травы, зелёные травы.

Вчерашний день ушёл в закат

По клеверному аметисту.

Луна внимает золотисто

Безмолвию ночных цикад.

И даже ветер нем и тих,

Как будто замер на пороге

Большой любви или дороги —

Той, от которой не уйти.

Той, что отметила судьба

Прожилками в ладонях клёна,

Узором на ноже калёном

Прочесть сумела ворожба.

Той, пред которой я стою,

Как недосказанное слово —

Меж будущего и былого

Твоё дыханье узнаю.

И вновь на белом алый след —

Цвет памяти, что на пороге

Одной любви, одной дороги…

Где завтра ночь уйдёт в рассвет.

Если не веришь – не спрашивай.

Если не ждешь – не зови.

Братья любимые старшие

Луки готовят свои.

Солнце едва лишь поднимется

Вверх по стене крепостной,

Стая охотничья двинется

В горы за дичью одной.

Гордость добудет для племени,

Славу – себе самому

Бросивший шкуру серебряную

В ноги отцу моему.

Птицей о прутья – душа моя,

Сердце изрезала боль:

Лунная ночь беспощадная

Следом идет за тобой.

И не успеть, не дотронуться

Криком последним: «Беги!»…

Саваном снежным покроются

Летние наши шаги.

Алая, страшная, страшная

Брезжит заря надо мной…

Если не веришь – не спрашивай.

Сын мой родится весной.

Белым волком зимы

Я приду на твоё крыльцо.

Под окном – погляди —

Отпечатки могучих лап.

Нынче ветер с луны,

И морозная пыль в лицо,

И восток впереди —

Будто в сердце моём стрела.

Долго ждать не смогу,

Только жёлтый зрачок звезды

Будет тысячу лет

И надежду хранить, и грусть.

Погляди – на снегу

Розовеют мои следы.

Это, верно, рассвет,

Рассекающий неба грудь.

Это, верно, рассвет…

По опавшей рябине след —

Гроздья алые —

Золотой укрывает свет,

Листья палые.

Ветер знаком беды несёт

Запах стали, лай…

Неужели мой враг найдёт

Гроздья алые?…

Мне уже не считать побед

И суда не знать.

Мне от века один запрет —

На предательство.

Силу выплачут до утра

Капли малые.

Вот и снег… Седина сыра…

Как в оправе из серебра —

Гроздья алые.

Ну что же, господа, начнём.

Себя я не заставлю ждать.

Сегодня здесь, в лесу ночном,

Утихнет старая вражда.

Кто начинает? Вы, маркиз?

Прошу… Да бросьте этот вздор!

Нам с Вами… Выпад! Шпагу вниз!…

Пустой не нужен разговор.

Не поминайте всуе «честь»,

Вам только с ложью под венец…

Для всех прозрачна эта месть.

И мой ответ! И Ваш конец.

Кто дальше? О, виконт… ко мне!

Самоуверенный наглец,

По сходной проданный цене,

Так как же умер мой отец?…

На острие – расплаты миг,

Неотвратим, как Высший суд,

Когда схлестнутся сталь и крик

И кровью обагрят росу.

Двор жаждет сплетен, господа,

Так передайте же ему…

Что, сразу трое?… Впрочем, да,

Теперь стесняться ни к чему.

И липнет воротник, и жжёт,

Дыханью не догнать клинка…

Но мне пора – она ведь ждёт,

И веер комкает рука.

Как можно обмануть её? —

С дороги не отводит глаз…

Смотри-ка, вот и вороньё —

Не надо мной. Не в этот раз.

Рассвет и ветер всё быстрей

По серебру подков скользят.

Миледи хмурится… и к ней

Мне опоздать никак нельзя.

Это всего лишь игра, герцогиня.

Это всего лишь игра.

Чёрным по белому сброшено имя

С тонкого среза пера.

Белая роза и чёрные латы —

Памятью каждой строки.

Чёрные, белые встанут солдаты

В клетках фламандской доски.

Неосторожен ли доблестный рыцарь?

Не по тебе ли цена?

Это всего лишь игра, Беатриса…