Александр Адельфинский - Будде первому. Философские стихи

Там, где вода ледяная дрожит,
Череп его потемневший лежит.
Чтобы не смог его сон обмануть,
Череп себе он задумал вернуть.

Череп он долго и трудно искал.
В поисках черепа век протекал.
Шёпот родился в усталой груди:
«Боже, молю Тебя, разубеди»…

…Он одряхлел, заболел, и уже
Думает он об ином – о душе.
Поиски черепа кончились в нём,
Он умирает обыденным днём.

Вносят посылку, кладут на кровать.
Долго стараются распаковать.
Череп оттуда его достают.
Ангелы озера тихо поют.

…Врач-психиатр этот сон увидал,
Он накануне изрядно поддал.
В страхе проснулся похмельным бревном.
Утро воскресное. Свет за окном.

Опохмелился. Вот это дела!
Выпивка, видно, дурною была.
К зеркалу, шаркая, бриться пошёл,
Но отражения там – не нашёл…

…Он заходит. Облачный кабинет.
– Боже! Я жил – или нет?..

Я с юности умею исчезать,
Отправившись далёко, недалёко.
Для многих это выглядит жестоко —
Внезапность и уменье исчезать.

Чтоб нити смыслов заново связать,
Вернуть себе Вселенную единой,
Исчезнуть мне порой необходимо,
Перезагрузкой линии связать.

Не говоря ничто и никому,
Проваливаюсь я в исчезновенье,
Плевав не мненье, слыша Откровенье,
Что не скажу почти я никому.

Кто исчезал, тот знает, почему.
Мы, видимо, в одних долинах бродим
И на вершины те же мы восходим —
И так известно, что и почему.

Я с юности умею исчезать,
Чтоб нити смыслов заново связать,
Не говоря ничто и никому.
Кто исчезал, тот знает, почему…

Летней ночью две тысячи третьего
Я поднимался к звёздам, идя меж трав
К дому на холме от озера.

От какого-то мига запахи, звуки,
Вибрации неба и шорох касаний
Словно качественно изменились.

Вот и дом слева и чуть внизу
Подразумевается обратным свечением,
Как это ночью бывает.

Я заворачиваю к нему, иду тропой,
Иду во двор мой привычный,
Но крыльцо в темноте обветшало.

Я стучусь, а там отвечает другая,
Но адрес тот, а только
Здесь такие давно не живут.

Что за шутки? Такие – ведь это я
И мать. Двор изменился, стены,
Почти поломалось крыльцо.

Я сел на крыльцо, а сверху
Глядели созвездья, которых
Нет в учебниках астрономии.

И вроде должно быть место
Этим, но здесь такие
Давно не живут.

Я смотрю на руки: кожа
Светится зеленовато, и замечаю,
Что вижу почти как кошка.

Я замечаю в себе некие
Плавные метаморфозы.
Я слушаю ночь в шестнадцати измерениях.

Снизу от холма сквозь кроны —
Переговоры дежурных вокзала,
Станции – через динамики.

Переговоры слегка не такие.
И понял, что надо выйти к точке,
Откуда всё отклонилось.

Пять, десять раз хожу я кругами
На улицу со двора и обратно,
Желая найти портал во тьме.

Природа другая, вокруг и во мне.
Стало тоскливо, будто
Я космонавт на другом наречии.

Я сижу, отброшенный в невозможность,
Руки светятся, мир чужой,
Я тоскую, одиноко глядя в чужое.

И я иду вдоль улицы ночной
Обратно вниз, а улица другая,
При этом и знакомая, и та же.

И вижу я, как светится окно.
Я подхожу, стучусь, мне открывает
Какой-то человек, не удивившись.

Мы курим оба, он мне говорит,
Что много нас к нему и к ним заходит,
Таких, как я, они уже привыкли.

И вроде получается у нас,
Что сторожа они меж параллельных
Ночей, где гость привычен…

Он пожелал найти, он так сказал,
Не то ведь я, пожалуй, затеряюсь
И не найду вибрацию небес.

Я шёл дорогой. От какой-то точки
Как будто я проник через стекло,
И мне вернулось то, что я покинул.

И я подумал: как же нам легко,
Как радиоприёмник, поменять
Волну в иное наше пребыванье.

И так мы исчезаем, параллельны,
То там, то здесь, а мы – как светлячки,
И кто же мы?.. И нами кто играет?

…То было летом давним…