Савелий Баргер - Синее небо в зеленой траве

Ночью и днем

О тебе и о нем,

О нем – обо мне,

О стене

Между нами.

Трагедии, драмы?

Брось, все не так —

Проще.

Листья падают в роще,

скоро зима.

В бороду седина?

Нет. Просто – ты у меня одна,

в голове, в сердце…

И это – проще?!

Сам —

и ничего от тебя не хочу,

молчу.

Ты скажи: – «Надоел!

У меня много дел,

дом, муж, встречи.

Шутка – не более.

Такая история…»

Молчи!

Ну что ж, если это – проще —

прости.

И мне надо:

во-первых, готовить статьи, д

оклады —

и что то еще надо…

не вспомню что…

А, все не то!

Слушай, не грусти!

Хочешь анекдот?

Я смеялся до колик!

«Один алкоголик…»

Забыл, как там дальше,

а ты говоришь – проще…

Молчи!

Ну,

хоть иногда в асю стучи?

Я буду здесь, адрес знаешь.

Боишься, что потеряешь?

Я напомню при случае.

Можно?

И просто —

будь осторожна.

Слёз стена, стена молчанья.

Отчужденья и отчаянья,

Стены криков бесконечных,

Стоны мук нечеловечьих.

За стеной – клубами дыма

Бьется мысль – неповторима.

За стеной «Привет» и «здравствуй»,

За стеной упрек напрасный,

В лабиринте этих стен

Ночь и день.

Мы построим эту стенку,

непременно эту стенку:

из молчаний,

обещаний,

неисполненных желаний,

из досады и обид.

У стены прекрасный вид:

высокая – в два роста,

толстая – сломать непросто,

красиво увитая плющом и хмелем.

Когда мы только сумели?!

Ноябрь заглянул в окно,

Листва лоскутным одеялом

Легла под ноги, прошептала

Что лето кончилось давно.

Дожди косые чередой,

Хрустальной коркой утром лужи.

Я так хотел услышать: «Нужен»,

Окурок – мертвою звездой.

На улице сейчас теплей

Чем на душе, я в этой стуже.

В осеннем парке листья кружат,

А тополя ждут теплых дней.

Она любила его

И говорила, что больше всего.

Он просто любил её

Солнце свое.

А еще ведь была она,

Быть может – луна?

Но он-то её не любил,

Хотя… говорил.

И её не любила она

За ночи без сна,

Когда знала: он у неё,

И зная, что все – вранье.

Но она-то не знала её,

И думала: «Всё – моё!»

Удивляясь редкости встреч,

Но так хотелось сберечь.

И вопрос – он только в глазах,

А вслух – так мешает страх

Расстроить, обидеть, вспугнуть.

Казалось, что будет – будь,

А поняв – в никуда этот путь,

Боялась, что скажет: «Забудь».

Так любили она, он, она,

Дни в заботах, ночи без сна.

Она любила его,

И она любила его

Каждая – своего.

Тихий-тихий синий вечер

Ожиданьем был отмечен,

Так надеялся, прошепчешь

В этот синий тихий вечер:

– Да.

Легкий ужин был намечен,

В канделябр я вставил свечи,

В нежный тихий синий вечер

Обниму тебя за плечи:

– Навсегда.

Твердо знал – тебя я встречу,

Ту, что боль мою излечит.

Счастье тихо в сердце плещет,

Зря пытается перечить

Нам беда.

Соленый дождь сольется с морем,

Обида горьким комом в горле,

И радуга в осколки брызнет,

Когда молчание повиснет.

Все повторится снова, снова:

– В начале было только слово.

Из глупых очень нужных слов,

Из грустных очень нежных снов,

Самой себе еще не веря,

Вдруг пробивается любовь.

Ей трудно без прикосновений,

Ей невозможно без мгновений

Глаза в глаза, дыханье слито,

И только гром сердцебиений.

Наивно веря – навсегда

С улыбкой глупой шепчешь:-«Да».

И вспоминаешь, как полезна

Спасительная немота.

Счастье бывает разного цвета:

Нежно-молочное детское лето,

С синью реки, с небесами без края

Детство стремительное пролетает.

Розово-нежным восходом светила

Юность все ночи и дни осветила.

Взрослая жизнь ляжет охрою гуще —

Комочками глины в облезлой мерлушке.

И радуг сиянье все реже и реже,

Кисломолочный закат уже брезжит.

Краской тускнеющей за день усталость

К тебе подкрадется серая старость