Сборник стихов - Паломник. Страницы европейской поэзии XIV – XX веков

Любимого дыханья благодать
Живит пригорки, рощи и поляны,
Зефир знакомый, нежный, мой желанный,
Возвыситься велит мне и страдать.

Спешу сюда, чтоб сердцу отдых дать.
Скорее! Прочь от воздуха Тосканы!
Тоска гнетёт, как серые туманы,
Но мне уже недолго солнца ждать.

Оно моё, в нём сладость в изобилье,
Мне без него на свете жизни нет,
Но слепну я, приблизившись вплотную.

Укрытья не найти, мне б только крылья,
Погибелью грозит мне яркий свет:
Вблизи него горю, вдали – горюю.

В листве зелёной шелестит весна,
Но как её дыханье жалит щеки,
Напомнив мне удар судьбы жестокий:
Её мученья я испил до дна.

Прекрасный лик явила мне она,
Теперь такой чужой, такой далёкий,
Сияли золотых волос потоки,
Нить жемчугов теперь в них вплетена.

О, как ложились эти пряди мило,
Распущенные – как они текли! —
Воспоминанье до сих пор тревожит,

В жгуты тугие время их скрутило,
Не избежало сердце той петли,
Которую лишь смерть ослабить может.

Дохнул в лицо прохладой лавр прекрасный:
Здесь рану Фебу бог любви нанёс.
Я сам в его ярме, влеку свой воз.
Освобождаться поздно – труд напрасный.

Как некий старый мавр – Атлант несчастный,
Тот, что Медузой превращён в утёс,
И сам я в путах золотых волос,
В чьём блеске меркнет солнца пламень ясный.

Я говорю о сладостных силках,
О той, что стала мукою моею.
Покорствую – не в силах дать отпор.

В её тени пронизывает страх,
Как мрамор, я от холода белею.
Я камнем стал, увидев этот взор.

Колеблет ветер, солнце освещает
Литые нити пряжи золотой,
Их плёл Амур и, сетью их густой
Опутав сердце, дух мой очищает.

Кровинкой каждой сердце ощущает.
Предвосхищает приближенье той,
Что над моею властвует судьбой,
И всякий раз ее весы качает.

Узрев огонь, в котором я горю,
Сиянье уз, благодаря которым
Я связан по рукам и по ногам,

Уже не помню, что я говорю,
Теряю разум перед ярким взором,
От нежности своей страдаю сам.

О, эта обнаженная рука,
Увы, её оденет шёлк перчатки!
Так эти две руки смелы и хватки,
Что сердце в плен берут наверняка.

Смертелен лук крылатого стрелка,
Но и ловушек у него в достатке,
Столь дивные привады и подсадки
Опишешь ли посредством языка? —

Прекрасные глаза, ресницы, брови,
А этот рот – сокровищница роз,
Певучих слов и редкостных жемчужин.

Тут надо быть, однако, наготове.
А вот чело и золото волос,
Таких, что солнца жар уже не нужен.

Судьба смягчилась, наградив меня
Бесценным даром – шёлковой перчаткой,
Чтоб я достиг вершин отрады сладкой,
Далёкий образ в памяти храня.

Не вспоминал я рокового дня,
Забыл позор и той минуты краткой,
Когда богатство я обрёл украдкой
И сразу нищим стал, свой стыд кляня.

Не удержал я драгоценной дани,
Безволен, безъязык и безголос,
Я уступил без боя поле брани.

Мне крылья бы – добычу б я унёс,
Чтоб отомстить той несравненной длани,
Из-за которой пролил столько слёз.

Из недр прозрачных дива ледяного
Исходит пламень, жар его велик,
Он сушит сердце, в кровь мою проник,
Руиной становлюсь, жильём без крова.

Со мною смерть расправиться готова,
Её небесный гром, звериный рык
Беглянку, жизнь мою, уже настиг,
И трепещу, не в силах молвить слова.

Любовь и сострадание могли б
Меня спасти – две каменных колонны —
Встать вопреки крушенью и огню.

Но нет надежды. Чувствую: погиб.
О враг мой нежный, враг мой непреклонный,
Я не тебя, а лишь судьбу виню.

Но я горю огнём на самом деле.
Никто не усомнится, лишь одна,
Та, что мне всех дороже, холодна,
Не замечает мук моих доселе.