Сборник стихов - Паломник. Страницы европейской поэзии XIV – XX веков

Сей Александров град основан Македонцем,
Здесь, Нале, твой собрат живёт под жарким солнцем,
Здесь в тысячу пятьсот пятьдесят третий год,
С тех пор когда Господь явил Христа приход,
В день тёплый января на солнечном Востоке,
С тобою говоря, писал я эти строки.

Не вижу я счастья в именье богатом,
Не стану я властью прельщаться и златом.

Ни белоколонных дворцов мне не надо,
Ни сводов зелёных тенистого сада,

Не любы мне, право, ни дух благовоний,
Ни бранная слава, ни борзые кони,

Ни княжья порфира, ни сладость короны,
Ни таинства мира, ни Божьи законы,

Не жажду постичь я судьбы повеленья,
Не жажду величья, не жду поклоненья.

Все люди во власти тщеславья, наживы,
Мне чужды их страсти, смешны их порывы,

О друг мой, не скрою, я жду одного лишь,
Что вечно с тобою ты быть мне позволишь.

Как верное чадо, ты должен по праву
Родимого града поддерживать славу,

Отчизны былое ты помнить обязан,
Ты с этой землёю, как с матерью, связан.

Нас мать породила, вскормила, и всё же
Земли этой милой и мать не дороже,

Ведь женское бремя не длится столетье,
В известное время рождаются дети,

А лоно земное и после рожденья
Хранит всё живое, все Божьи творенья.

Адама когда-то земля породила
И вновь без возврата во чреве сокрыла.

Подумай же здраво, настрой свою лиру!
Прошла моя слава – верни ее миру!

Слагай свои песни, любовью пылая,—
В них дух мой воскреснет и слава былая.

Прославить дано мне отчизну родную.
Народу напомни, что я существую!

Хочу объясниться сегодня с тобою,
Не стану таиться, всю правду открою.

Я здешняя вила, славянская муза,
Но жизнь мне постыла и стала обузой.

В безвестности людям темней, чем в могиле,
Себя мы забудем, коль нас позабыли.

Я в нашей отчизне была знаменита,
А ныне при жизни я всеми забыта.

Ты помнишь поэта Морулича славу?
Латинянам это пришлось не по нраву.

Но годы промчались бесследно, и ныне
У нас помешались на школьной латыни.

Все музы стяжали бессмертные лавры:
Своих почитали и греки, и мавры,

Поляки, тевтоны гордятся своими,
У нас же каноны заимствуют в Риме.

Язык свой ругая, сограждане наши
Твердят, что другая поэзия краше.

Но мы бы стяжали всемирную славу,
Когда б уважали язык свой по праву.

Сегодня тает снег, проснулся мир растений,
И снова человек встречает день весенний,
Я к вам иду, луга, спешу навстречу той,
Что сердцу дорога, что блещет красотой.
Пусть ищет кто другой почёт, богатство, славу,
А мне удел такой, признаться, не по нраву.
Под кровлею ветвей уснуть я был бы рад,
Где свищет соловей, не требуя наград,
Любимую мою его прославят трели,
Чтоб, вторя соловью, и горы зазвенели.
Глупцы! Вам не дано простую суть понять,
Что золото одно не может счастья дать,
Коль совесть нечиста, не пожелаешь трона,
Уж лучше нищета, чем царская корона,
Чем ты бы ни владел, хотя бы всей землёй,
Не сладок твой удел, когда исчез покой.

Фигли строила ты двум молодцам в сутанах.
Сколько мне пришло на ум мыслей нежеланных!
Или вправду промеж вас шашни? О Создатель!
Всё проведает тотчас грозный настоятель.
Он таков, душа моя, – все пред ним робеем,
словно малая змея перед лютым змеем.
Как ты терпишь, ангел мой, черноризцев рядом?
Уж меня ты удостой благосклонным взглядом.
А тебе я послужу честно, без обману,
днём и ночью госпожу ублажать я стану.

Фра Мартин зазвонил в свои колокола,
денницу возвестил, и – светлая взошла.
Измученный тоской, сомкнуть я глаз не мог,
лишь утренней порой уснул без задних ног.
О, как был счастлив я, когда в чудесном сне
владычица моя пришла в постель ко мне.
Когда обнять хотел я несравненный стан,
вдруг сон мой улетел, растаял, как туман.
А мне опять страдать, смиряя горький стон.
О, если бы опять увидеть этот сон.