Алла Геленидзе - Сборник рассказов и стихов

Помню, однажды, в школу, на тренировку, пришел человек и выбрал трех парней, в том числе и меня, в юношескую сборную Грузии. Радостный, не видя под собой дороги, несся я в тот день домой. Дома мой пыл остудили, посмеялись и объяснили, что из меня не получится никакого спортсмена, а потому, лучше мне прекратить заниматься ерундой, спокойно окончить школу и пойти в армию.

Поплакав в подушку так, чтоб ни кто не слышал, я решил завязать с футболом.

Потом была армия, а потом учеба в техническом институте. Работать по специальности у меня никогда не было желания, из-за этого, наверное, нигде долго не задерживался. Так и живу, перебиваясь случайными заработками, благо квартира есть.

*

Да, кстати, я женат. Супруга, учительница музыки по классу скрипки, до недавнего времени преподавала в школе музыку.

А тут, лет пять назад, заявила, что жить на наши нищенские зарплаты невозможно и уехала «за длинным рублём» в Европу. Что там делает, понятно всем – таскает горшки за стариками. Ну, деньги, конечно, получает. Самое смешное в этом то, что скрипку свою забрала с собой. И что интересно, играть видно она на ней не успевает, так стала музыку писать – я два часа смеялся, когда узнал.

Сегодня говорю ей по скайпу:

– Какой из тебя композитор, женщина?! Не позорься!

А она все свое талдычит:

– Умоляю, помоги выпустить сборник этюдов для скрипки! Побегай, узнай, где напечатать, как распространить – я все оплачу.

В общем, у всех жены, как жены, а моя – фантазерка. Вот блаженная! Ну, кому нужна ее музыка?

Сама я родом из маленького городка. Выросла в бедности; мама говорила – потому, что нас бросил отец. Сначала я этому верила но, когда немного подросла, то стала замечать, что у многих моих друзей то же не было отцов, однако жили они хоть и не богато, но значительно лучше меня; так как их матери, забыв о своих дипломах и претензиях, «вкалывали», как могли – а именно: торговали на рынках, работали нянями, мыли посуду и т. д.

Моя мама на такие жертвы, ради моего благосостояния, идти не хотела. Она объясняла свою позицию так: «Дорогая, ради тебя я, не задумываясь, отдам жизнь, но жить только для тебя не могу. Я люблю свою работу и никогда ее не брошу. Как-нибудь продержимся, ведь у меня есть зарплата». Если кто-то подумал, что моя мама занималась наукой или вела секретные изыскания, которые, при любой ситуации в стране, хорошо оплачиваются, то он ошибается – «маман» была библиотекарем.

Конечно, я понимаю, что и библиотекарь может любить свою работу, но ведь не до такой же степени, чтобы не мочь ее оставить, даже если ребенку нечего есть?! Как говорил герой одного известного фильма – «меня терзали смутные сомнения», что мама, просто, не хотела выходить из зоны комфорта и тяжело работать. Ведь легче целый день сидеть в хоть и не топленной, но комнате, читать любимые книжки, получая за это гроши, чем, например, драить квартиры богачей.

В общем, обида, конечно, была, но я ее скрывала. Правда, постоянное нахождение в библиотеке привило мне любовь к печатному слову и определило дальнейшую судьбу – я поступило в престижный ВУЗ, на бюджетное отделение факультета журналистики, которое и закончила с успехом.

Уже на последнем курсе института меня пригласили работать помощником редактора малорейтинговой передачи на один из второстепенных телеканалов Грузии. Я, конечно, с радостью согласилась. Оставалось придумать, как, на грошовую зарплату начинающего помощника редактора, умудриться снять жилье в Тбилиси так, чтобы остались хоть какие-то копейки на питание. Невероятно, но и этот вопрос утрясся – в одном из старых районов города, в «итальянском дворе», за смехотворную даже для меня плату, я нашла обшарпанную комнату, площадью в двенадцать квадратных метров, с удобствами в сарае.

Мечты начинали сбываться.

Первые месяцы после окончания института были заполнены только работой и общением с коллегами, но когда жизнь понемногу устаканилась, я стала обращать внимание на жителей моего двора. Особенно меня интересовала одна соседка – женщина шестидесяти пяти – семидесяти лет – кто-то мне поведал, что она художница. К соседке приходила, и иногда оставалась ночевать, дочь – красивая женщина средних лет – пианистка. А несколько раз я видела даже внучку – шикарную русоволосую девушку, говорили, что она начинающая оперная певица.

Коротая одинокие вечера в своей неуютной комнате, и поглядывая на светящееся в двух шагах окно, я часто думала о том, как, наверное, хорошо этим женщинам вместе – все трое люди искусства, так сказать, тонкие натуры, окружающие себя прекрасными вещами, прекрасной музыкой, прекрасными словами…