Сергей Берсенев - Неуклюжая нежность

Звали правдами, и звали кривдами…
А к нему – переплетеньем строк…
Он – такой: он тоже, парень – с крыльями…
Это с виду – холоден и строг.

За тысячу вёрст от столичных благ,
где воздух способен свести с ума,
никто не спускал на меня собак
за то, что багаж невелик – сума…

За тысячу вёрст от кровавых смут
меня понимали от А до Я.
И был бы совсем я раздет, разут —
одели б в меха с головы до пят.

Меня согревал самый лучший чай,
предвестник беды затворял уста,
и мог я без робости отвечать
на слово, не вписанное в устав.

И город огромный утратил власть,
как свергнутый с трона помпезный шут.
И в строчку усталую ворвалась
частичка жизни. И ей дышу…

«Подпиши, дорогой, подпиши! —
убеждал «исповедник» в погонах, —
Поспеши уцелеть, поспеши:
слышен рокот сует похоронных…

Словно в омуте, сгинет жена,
получив «четвертак» за измену…
А в твоём приговоре – весна
на Тверской. И – московская сцена…

Вам туда в унисон – ни ногой!
На заклание – общее фото…
Ждут в столичном раю одного,
променявшего чувства на льготы…

Я – не Бог, но умею вершить
в жерновах правосудия судьбы.
Подпиши, дорогой, подпиши…
Растолочено прошлое в ступе…»
….
И не смог в голове уместить
растерявшийся кат, как химеру —
отчего продолжает цвести
для Петра за решёткою Вера.

В осеннем покое творится такое,
что хочется – сходу, что хочется – всюду…
Нагрянувшим словом вести за собою.
забыть – сколько минуло в месяце суток.

Не бойся казаться прохожему странной,
бубни в унисон амфибрахия стопы.
Единой душой – на рутину тараном!
И пусть говорят: мол, поэты – жестоки.

Уносит опавшую молодость ветер,
фигуры теряются в грозном предзимье…
Ты помнишь легенду о выживших йети
следы чьи, как творчество, неотразимы?

Известно, кто строил навек лабиринты,
кто знает все цифры от смертного кода…
И – милость дана, и за прошлое биты….
Охота идёт на влюблённых, охота…

У тебя за душой – ни гроша,
а в мою заглянуть – тёмный лес,
где, покаявшись, снова грешат,
где костёр достаёт до небес.

Говорим на одном языке
о непознанных тайнах Земли,
я пытаюсь сквозь ночь разглядеть —
не с иконы ли древней твой лик?

Жить затворником в этом лесу
всё равно, что убить свою тень.
Ты мне новый сюжет нарисуй,
будто крылья святые надень!

Постучусь… Отвори… Принимай
непричёсанных образов ряд…
После осени пусть будет май,
и мечты,… как поленья горят…

Ты – о чём-то другом…
О высоком, духовном…
Лишь ТЕБЕ дорогом,
не стремящемся в окна…

Не о пыли дорог,
по которым – к закату…
…я меж строчек – не Бог…
Я не ждал – сто загадок.

Но одна не даёт
до сих пор мне покоя…
Перелёт, недолёт…
Нет контакта с паролем…

Я-то думал – смотри:
всё – по чёрному белым…
Только жизнь – вне витрин,
вне бездушного тела…

И сейчас ты со мной
выше поднятой планки…
Слышу я позывной —
приближается ангел…

Листопадная сказка Царицыно…
Почерк Осени – в каждой строке,
чтоб увидеть и вновь удивиться нам:
а ведь мир так и не постарел!

Говорим то стихами, то прозою
о капризной душе Октября.
До седин как дожили мы – с пользою?
Или всё было пройдено зря?