Владимир Карнаухов - Выше пояса любви. Стихи о любви

Ночной озябший поцелуй
Остался в Казахстане.
Живёт там девушка Айгуль
С раскосыми глазами.
Перрон осенний на ветру
Немытого вокзала.
Ты помнишь жёлтую луну,
Что в проводах застряла?
Ты помнишь мазанную печь,
Сторожку в три бревна,
Где не смогла себя сберечь
От ласки и тепла?
Я взволновал твою усталость,
Вернул из суеты
Чуть остывающую радость
Девичьей красоты.
Какая даль воспоминаний!
И холодком душа
Уносит в память расставаний
В сторожку три бревна.
Ночной, озябший поцелуй
Остался в Казахстане.
Живёт там девушка Айгуль
С раскосыми глазами…

Через устье глаз твоих, голосом, что – река,
Назови меня любимым капитаном.
Будет ли для нас добрей вода?
Или мель – с коварством и обманом.
Есть любовь, и мы в неё одеты
Тёплым отношением к друг к другу.
В ней все осужденья нам нелепы,
Даже сны, которые не в руку.
Музыка в сердцебиенье нашем
Льёт нам воплощение покоя.
Берег – детской ручкою раскрашен —
Делает счастливей нас обоих.
Покривить душой уже не в силах,
Загибая пальцы пустых дней.
Мы же не должны терять любимых,
Но, увы, конечно, всё сложней.
Через устье глаз твоих, голосом, что – река,
Назови меня любимым капитаном.
Пусть течёт влюблённая вода
Нашим не разрушенным каналом.

Я возвратился не один,
Со мною женщина была,
Её я локоть находил
И вёл в молчание жилья.
Вникая в тонкий этикет,
Измученный надеждой,
Дарил с волнением букет
И с плеч снимал одежду.
На долгий пир, на долгий миг,
В обилие страстей
Включался верный мой ночник
С симпатией огней.
Мы заспешили отлюбить,
Счастливые душой,
Нам мало было слова» жить»
От близости такой.

Ты как сверхновая звезда
Зажглась на городской вселенной,
И улица вся замерла
В процессе необыкновенном.
Ничья, с высокою посадкой,
И по длине своей ноги
Ровняешь гордую осанку
На чреве встреченной земли.
К среде враждебной привыкая,
Рвёшь удручённость бытия
И, гранью новою сверкая,
Ты властвуешь на сцене дня.
И скоропись с избытком слов
О собственной печётся славе,
Записывая на лист веков,
Карандашом во рту слюнявя.
Сломали копья сотни рук
Буквальностью резонной
И, отдышавшись, слышат звук
Небесной примадонны.

Ты меня забери из домашнего плена,
Ты ладони мне дай целовать,
Заколдованный в грусть и мотаясь без дела,
Я из улиц устал тебя ждать.
Я от утренней мглы еле ноги ношу
Под плащом беспросветного рабства
И с неистовой речью я тайну ищу
В беспорядке квартирного хамства.
Я на дне задушевной беседой травлюсь,
Вынуждая подсматривать в дверь,
И, когда открываю, постоянно боюсь,
Что не будет тебя за ней.
Забери, чтобы жажда забыла всегда,
Мой порог и на нём мои слёзы.
Чтоб не мучила в небе ночная звезда
До реальной угрозы, до дрожи.
Бьёт по окнам осенний листвы мордобой,
Бьёт часами в заслуги мои,
Ты ладони, родная, навстречу раскрой,
И быстрее меня забери.

Ты меня бросаешь в осень
И, сама в ничьих руках,
Ты уходишь ровно в восемь
На шекспировских часах.
Чёрный и ленивый вечер
С одной лампочкой в глазах,
Ты с душой нечеловечьей
Рвёшь последнее в словах.
Жизни нашей уговоры:
«Помнишь личное в личине?»
Как крестовые походы
На двоих с тобой делили.
Как от чувственной метели
Принимали звёзд сияние,
Как от косяка балдели
В безответственной компании.
Ты меня бросаешь в осень
И, сама в ничьих руках,
Ты теряешь сладость плоти
На прикушенных губах.

Холодной зимой в квартире моей
Любимой женщиной пахнет утро.
На лоджии рисунок зимних кистей
Проступает, но почему-то смутно.
Всё заполнено её теплотой и улыбкой,
Чайник свистит радостью прикосновенья,
Даже понедельник с его свободой зыбкой
Вновь превращается в воскресенье.
Её голос несёт спокойствие и горячее кофе,
Стоявшего на столе в чашке бардовой
Она в этом деле – настоящий профи:
Умеет обставить старое мелочью новой.
Мы наведём порядок в большой квартире,
Выглянув на свет божий,
Вытряхнем, приговорённое в паутине,
Непонятно на что похожее.
Так начинается утро, ты – мой подарок.
Я никуда не буду торопиться.
Твоя дублёнка, собранная из складок
Воротником енотовым на вешалке искрится.