Любовь Звягинцева - Ищу повод жить (сборник)

(Именно с этого загубленного леска народу было выделено по «пять дерев».)

Бабка Зина громко сморкнулась в фартук и, чего-то испугавшись, перекрестилась.

Больше всего в данной ситуации Ивану было жалко бабку Варвару, которая жила рядом с Клашкой. Ваня очень любил старушку, которая, несмотря на свою бедность, умудрялась угощать детвору картофельными ватрушками. А какие истории она рассказывала о трёх своих сыновьях, погибших на войне! Последнюю похоронку бабка Варвара получила совсем недавно, хотя война два года назад кончилась. И Ванюша искренне жалел бабушку.

…Иван решил действовать.

– Тёть Клаш! Колобанов будет «СТРАХОвать» у кого «лишка дерев», – заявил Ванюша с порога, стараясь в точности повторить слова бабки Зины. – Так и сказал: «Лишку отберу и отстрахую»! Это мне Колька по секрету нашепнул.

(Колька – десятилетний сын участкового.) Иван очень волновался, но слово «отстрахую» произнёс с оттенком «отлуплю».

– Чи-и-во!!! – возмутилась Клашка. – Иди-ка отселева, шкет!

Клашка развернула Ивана и вытолкала на крыльцо, но Ваня спиной почувствовал, что приходил не напрасно.

Тем не менее он интуитивно понимал, что надо «закрепить успех», и поэтому направился к Полинке, живущей тоже рядом с бабкой Варварой.

Полинка, молодая, красивая девка, недавно (кстати, «с лёгкой руки» Ивана, и это отдельная история) вышла замуж за красивого, сильного парня Сергея. И Полинка, и Сергей Ивану были очень симпатичны. Ванюша был уверен, что Полинка для него (а точнее, для бабки Варвары) сделает всё.

– Бабке Варваре подмогнуть бы, – сказал он, запыхавшись, едва переступил порог, – вон, Клашка-то уже пятнадцать дерев уволокла, а у Бабки Варвары никого нет.

– А! Ванюша! Заходи, – Полинка очень тепло относилась к мальчугану после случая, когда он «пропал» (ведь именно поиски Ивана свели её с Сергеем, за которого она успешно вышла замуж).

– Ну, так как? – строго спросил Иван.

– Конечно, Ванюша! Поможем. Вот Серёжа придёт с работы, поест и пойдёт за дровами для бабки Варвары. А ты проходи, чаем напою, – щебетала счастливая Полинка.

– Некогда мне, делов много, да и сытый я, – твёрдо, по-взрослому, сказал Иван, но пряник, протянутый Полинкой, всё-таки взял и не без удовольствия.

…Спустя час Клашка вопила:

– Тёть Варвара-а-а! Куда дрова класть?.. Ты только Колобанову скажи, что я с тобой поделилась.

– Скажу, скажу, касатка, – отвечала бабка Варвара, удивлённая внезапной щедростью Клашки, – скажу, спаси тебя Христос.

Засыпа́л в этот вечер Иван со счастливым чувством выполненного долга. Ему приснился страшный мужик, который ходил по деревне и «СТРАХовал» (пугал) тех, кто приволок больше «пяти дерев». За мужиком вприсядку следовал председатель.

Ивану стало весело во сне, и он засмеялся.

– Растёт, – прошептала бабка Зина и перекрестила его.

Дети пели свою колядку, хоть и нестройно, но очень старательно.

– А почему Лёшка не поёт? – хитро улыбнувшись, спросила бабка Варвара.

Восьмилетний Лёшка, испугавшись, что уйдёт ни с чем, тут же подхватил:

– Молодцы! – восхищалась бабка Варвара.

У неё уже были приготовлены горячие картофельные ватрушки. Ни одна хозяйка в деревне не умела их готовить так вкусно, как бабка Варвара. Вроде, рецепт один: ржаная мука грубого помола, картошка, подсолнечное масло… а ватрушки у всех разные.

Поговаривали, что бабка Варвара словечки какие-то нашёптывала, когда пекла их. Только Ванюша, который пел вместе со всеми, с этим был не согласен. Он считал, что вкусные они оттого, что бабушка Варвара – самая добрая бабушка в деревне. Иногда ему даже казалось, что она добрее его родной бабки Зины, которая нет-нет да и даст Ивану подзатыльник за ослушание.

Дети завершили свою колядку и облегчённо вздохнули.

Бабка Варвара каждого (!) погладила по головке и каждому (!) вручила большущую ватрушку.

Дети со смехом слетели с крыльца и побежали к соседнему дому.

А там… жила Клашка, бой-баба, знаменитая своей жадностью, грубостью и… ещё чем-то, не понятным детям.

Ребятня притормозила около крыльца Клашки, но, вдохновлённая предыдущими дарами, решительно постучала всеми ладошками в дверь (тем более, традиция обязывала заходить в каждый дом).