Любовь Звягинцева - Ищу повод жить (сборник)

– И что это за «но»? – настороженно спросил кто-то.

Ольга Николаевна сделала внушительную паузу и таинственно произнесла:

– Ноябрьский пленум.

Все удивлённо притихли. Первым «опомнился» Липатов:

– Вот тебе, бабушка, и ноябрьский пленум!

Все засмеялись.

– А вот смеяться не надо! – строго приказала Ольга Николаевна. – Всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете. Пришло распоряжение!

Собрание насторожилось.

– Необходимо отразить решения ноябрьского пленума на экзамене!

– Чего? Чего? – послышалось со всех сторон.

– Как это отразить?

– А вот «как отразить», – вздохнула методист, – мы сейчас должны подумать. И чтоб комиссия не придралась.

По аудитории покатился недовольный ропот:

– Мы же математику сдавать будем, а не историю…

– Действительно! Матанализ и пленум… Что между ними общего?

– Не знаю, – вздохнула методист, – вот давайте думать.

– А я знаю! – выкрикнул Липатов. – Прежде чем отвечать по билету, предлагаю начать так: «Ознакомившись с решениями пленума, я усиленно начал учить матанализ, чтобы…»

– Ага! Получается, что до пленума ты дурака валял! – прервала Липатова Ольга Николаевна.

По аудитории рассыпался весёлый смех.

– Пожалуйста! – не сдавался Липатов. – Можно и так: «Благодаря пленумам, в частности, ноябрьскому, мы, простые заочники, получаем высшее образование, причём, не хуже очников…»

– Хватит умничать, Липатов! – рассердилась методист. – Городишь чушь несусветную!

– А что? Разве не так?! – удивился Липатов.

– Ох, договорюсь я с вами, – спохватилась Ольга Николаевна, – не сносить мне головы.

– Да что мы головы-то ломаем! Надо повесить плакат с текстом: «Решения пленума претворим в жизнь!», – раздалось среди общего гула.

– Кто? Кто это сказал? – ухватилась за услышанное Ольга Николаевна.

Я, смутилась Чукина Аня.

– Молодец, Чукина! – похвалила методист. – Вот это дельное предложение.

– Чукина! Нуты гений! Нуты голова! – одобрительно загудело собрание.

– Да причём здесь гений?! Эти призывы развешены во всех общественных местах! – начала оправдываться Аня.

– Что-то в нашем общественном туалете я такого призыва не видел, – возразил Липатов.

Тут же посыпались остроты:

– Дурачок! Разве в туалете во время позывов до призывов?! Поэтому их там и не вешают!

– Даже если и повесить… его же разорвут на клочки!

– Естественно! Туалетную-то бумагу достать целая проблема!

Аудитория разразилась дружным гоготом.

– Прекратить немедленно! – возмутилась методист. – Ох, попадёт мне из-за вас!

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник декан факультета. Все притихли.

– По какому поводу веселье? – жёстко спросил он.

– Да вот собрание проводим. Завтра последний госэкзамен, – заискивающе проговорила Ольга Николаевна.

– Это так Вы настраиваете студентов на серьёзный лад? – укорил её декан. – Хохот стоит на весь институт.

– Да мы смеёмся на нервной почве, – вступился за методиста Липатов. – От страха. Перед завтрашним днём.

Декан помолчал, как бы осмысливая услышанное, а затем назидательно сказал:

– У нас страха перед будущим быть не должно! Продолжайте собрание. Но… смех прекратить!

И вышел.

– Я же имел в виду завтрашний экзамен, а он чего подумал? – вслух начал размышлять Липатов, но методист прервала его «размышлизмы»:

– Хватит философствовать! Лучше давайте подумаем, куда мы повесим плакат.

– А чего тут думать? Повесим на стенку, над портретами великих математиков, – предложил неутомимый Липатов. – Другого места всё равно нет.

Все оглянулись назад и стали дружно рассматривать портреты.

– Чушь какая-то получается, – задумчиво сказал кто-то.

– И причём юмористическая! Вверху плакат, а под ним Эйлер, Коши…

– И получается как будто онибудут претворять решения пленума в жизнь! – продолжила логическую нить методист.

– Действительно, – расстроился Липатов (ему даже показалось, что Лейбниц недовольно поморщился). – Никто из них и слова-то такого не знал… «пленум».

Все снова засмеялись.

– А давайте портреты снимем! – не унимался Липатов.

– Портреты снимать нельзя! – возразила Ольга Николаевна.

– Ну и задачку Вы нам заганули! – почти по слогам протянул Липатов, изобразив ужас на лице.

– Договоришься у меня, разговорчивый мой! Совсем распоясался! – разозлилась методист. – Думайте! Думайте! Все, кроме Липатова.

– Чего мы головы-то ломаем! – громко сказала Чукина Аня. – Повесим плакат над доской!