Римид Нигачрок - Праздные сказки. Сборник

Жизнь годы ест,
Мне прошлое взамен
Даёт опять, мол, там
Всё лучшее найдешь,

Как вспомнишь жизнь,
Поверишь в эту ложь,
Что лучшее и есть
Всё то, что пережил.

Живу я век и так,
Как будто бы не жил.

Ни для кого, а для себя
Живем мы, в самом деле,
На время тройственный союз
Заключен в бренном теле.

Душа и дух – любовь и ум, —
Не в здешнем измеренье,
Земная школа – плотный мир,
Начал всех проявленье.

Никто сюда и не пошлёт
Без нашего желанья,
Чего исправить и достичь,
Наметит дух заранее.

И лишь минуем переход,
Замрет былая память,
Но продолжает говорить
Духовными устами

Через желанья, страхи, боль,
Наклонности, задатки,
А мозг пустой, пока растет,
Чем станет он – загадка.

Какое имя и язык
Семья дает ребенку —
Случайность? Нет, скажу я вам,
Процесс особо тонкий.

Дух сам с душою выбирал
Страну и год, и место,
Отца и мать, старался так,
Женой была б невеста.

Кто может духа принудить
Бесцельно воплотиться?
Поймать и в клетку засадить
Дитя свободы – птицу?

Она умрет ли от тоски,
Не выдержав неволи,
Или природный дух замрет
В протесте против доли.

Ни для кого, а для себя
Живем мы в этом мире.
Пусть человек ничтожно мал,
Но дух его обширен.

Хоть с телом можно сделать всё:
Сломать, убить, урезать,
А дух всегда несокрушим,
Неволе – антитеза.

Покинет тело он в тот час,
Как смерть своею властью
Биенье сердца прекратит,
И плоти даст распасться.

В сосредоточенности дух
Опять уснет в покое…
Я вам в три короба наплел,
Что верить мне не стоит.

О себе только правду любую,
Отвергая прикрасы и фальшь,
На уродца такого любуясь,
Безутешный танцую с ним вальс.

Ему больно и стыдно, и гадко,
То есть мне от правдивых речей,
Обчешу его шкуркой гладко,
Не в себе будет он, и ничей.

Мазохист, идиот, сумасшедший?
Нет и нет, это жесткий урок,
Самоедство без соли и специй,
Это мой самый важный порок.

Всё простить тебе готова,
И неверность, злое слово,
Но не скудный кошелек,
Это главный твой порок!

На любовь авто не купишь,
И не сваришь мясом в супе,
А вот деньги – это сила!
И тогда скажу я: Милый!

Я люблю тебя, нет мочи!
Лишь скажи, чего ты хочешь,
Вся отдамся без остатка,
Расцелую нежно, сладко.

Ну а так, как ты бедняк,
Полюбить нельзя никак!
Не прощу худой карман,
Пусть хорош ты, но изъян —

Бедность – грош тебе цена.
Буду жить тогда одна.

Женщина – мягкая сила,
А стержень – упругая сталь,
Безжалостной может быть милой,
Мелочи видит, не видит же даль,

Противоречия в чувствах и слове,
Что хочет, никак не понять,
Нежность ли злобу готовит,
И мачеха, добрая мать.

Мужчину она окрыляет,
Иль крылья срубает ему.
Что женщина – чудо? Не знаю,
Иль зло для мужчин, не пойму.

Богу ли черту угодно
Феномен этот создать.
Мужчина пред ним благородный
Иль низок – ему выбирать.

Что женщина? Лишь искушенье
Для слабых и подлых мужчин.
Для сильных же рай, утешенье,
Не знаю… я матери сын.

Чтобы женщину знать,
Нужно женщиной стать.
Лучше будет остаться мужчиной,
Ну а женщин, как Бог сотворил, принимать:
Чудо, сказка и ад, и пучина.

Тот, кто во мне сидит, с усмешкой нахальной
Ни слова не говорит, прикинулся, мол, немой,
Что безжалостно пожар сотворен фатальный
Будто не им, как он в не игры, а душой самой.
Самосожжение души – в духа перерожденье:
Разоблачится она, когда тонкие ткани оденет.

Тот, кто во мне незрим, жадно мыслями дышит,
Молодость пьет и есть, а чувства душе бросает,
И ей достаются кости эмоций-страстей излишек,
В облачных вся нарядах ходит по стеклам босая.
Раненья одни наслажденье, смертельны другие,
А тот, кто словами на раны вяжет повязки тугие,

С усмешкой издевки глядит, и ни вздоха и слова
Сочувствия не произносит, он во главе с головой,
А покой пожелаешь, говорить неумолчно готовый,
И внушит: его нет, тенью дымка, а как надо: живой.
Не раздвоенность разума он, клея вязкого связка,
Диалог с душой, спор ли ссора, реальности сказка.