Терентiй Травнiкъ - Время особых тонкостей. Сложенное в стихи

Бывает, что с утра не задалось:
Разбилась чашка, настроенье село,
И не туда вогнался нужный гвоздь,
И от портфеля ручка отлетела.

Не те газеты, и не крепок чай,
От недосмотра выгорела каша,
И за окном не долгожданный май,
А серый цвет действительности нашей.

Бывает, что не знаешь, как сказать,
Чем искупить вину и неудачу.
Бывает, кончится на важности тетрадь,
Как мелочь в кассе, данная под сдачу.

А то, бывает, голова болит,
И тело, ей под стать, температурит,
И у тебя такой дурацкий вид,
Что явно он с подачей не халтурит.

И вот тогда ты достаёшь её,
Надёжную печатную машинку,
И загружаешь лентой пулемёт:
Поэтам пулемётство не в новинку.

Каретку к бою, под копирку лист
Ты выставляешь, сердце замирает,
Как перед репликой финальною артист,
Хотя б и роль до запятушки знает.

Даёшь им ближе, ближе подойти —
Хандре и хворям, дабы не промазать.
Гашетку жмёшь по полной, и стихи
Разят врага наверняка и сразу.

И отступают боль и маета,
И драпают остатки полчищ чёрных
И это вовсе, вовсе неспроста.
Не зря, видать, учился у кота,
Ты воевать, ведь кот-то был – учёным!

Смотрел, как часовая приближалась
К восьми законного, по всем статьям, утра.
Была зима, и солнце колупалось
В обснеженных чердачинах двора,

Жгло розовым пруты антенн и раструб —
Проржавленный – жгло водосточных труб.
Я не спешил к чернильнице, а надо б
Давно начать стих пробовать на зуб.

Февральская строка – она что сдоба —
Пышна, а на поверку холодна.
То, вырядившись, ходит, словно гоголь,
То, как старуха привокзальная, бедна.

То вьюгой завывает, то взметелит
Под самый верх да съедет кувырком.
А мне – так всё равно, похоже, верит,
И я пуляю в пришлую снежком.

Она – в ответ мне. Вижу, получается,
На пару сбитое удачное словцо.
Поэты говорят зиме в лицо,
Но только те, кто как-то раз, но каялся.

И если мне удастся написать
Хоть что-нибудь без тени кривотолкства,
Знать, не впустую заложил упорство
В меня отец мой и взрастила мать.

Легко и просто снег идёт,
Так, словно бы из самой сказки.
Зима повсюду раздаёт
Свои нехитрые подсказки.

Я всё записываю, и
Не остаются без присмотра
Ни дворники, ни снегири,
Ни в кружевах морозных окна.

Ни занесённый белым сквер,
Ни гнутый козырёк подъезда,
Ни наледь уличного съезда,
Где «Продуктовый», например.

Зима повсюду раздаёт
Свои эскизы и наброски,
А снег идёт, а снег несёт,
А снег, как оказалось, ноский.

Легко и просто на душе,
Как будто бы того не зная,
Душа, в отменном неглиже,
Прохаживается по раю,

А рай заснеженностью чист,
До невозможного ухожен,
И пополам давно как сложен,
Готовый к стихострочью лист.

Я всё записываю, и
Не остаются без присмотра
Прекрасной вечности деньки —
Неповторимые полотна.

А снег идёт, а снег идёт,
Скажу буквально, что повсюду.
Вставляю в снегопереплёт
Стихи и называю – блюдом!

И если вдруг удастся вам
Попробовать на вкус такое —
Не придирайтесь в нём к словам —
Оно готовилось зимою.

В который раз – зима и снег.
Слеза негаданного счастья
Срывается с опухших век
И разбивается на части…

Морзянкой поутру был дан
Приказ: вражину гнать на запад,
И мы, как псы, ловили запах
Его и шли – в лоб, на таран…

Вода и та огнём горела,
И корчилась земля от ран,
И в красный превращался белый…
Ты помнишь это, капитан?

Ни смирна камедью густой,
Ни золото и ни ливан,
Но чести правило простой
Нас сохранили, капитан.

Сорок шестой пришёл по срокам.
Без промедлений рвём стоп-кран!
Прощай, железная дорога…
Прощай, военная дорога! —
Вот мы и дома, капитан!

Отныне всё разрешено:
Кастрюлька старая, пшено,
Скатёрка рваная, стакан…
Мы победили, капитан!

Так, словно бы набрался сил,
Январских выслушав советов,
Снег не пошёл, а повалил,
Подход перекрывая свету.