Роман Круглов - Гербарий. Стихи

© Роман Круглов, 2019

ISBN 978-5-4496-2300-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Гербарий» – слово латинского происхождения, буквально – «травник», в обиходе означает коллекцию засушенных растений. Образцы высушивают не на воздухе, а под прессом, выравнивая их в одну плоскость. Здесь прослеживается некая аналогия с изобразительным искусством, чья задача – перевести пространственные впечатления трёхмерного мира в двухмерную плоскость листа. Процесс подобной конвертации, – а он относится и к литературе, – происходит также с применением пресса – воли художника, движимой силой мастерства. При этом, естественно, не обходится без определённых потерь. Автор нивелирует погрешности ведомыми и неведомыми ему способами, отчасти уповая на чуткость зрителя, читателя, что, безусловно, рискованно. Тот же, в свою очередь, душевными и мыслительными соками, насколько может, реанимирует «гербарий» в «живое растение» своих впечатлений и рефлексий.

В приготовлении ботанического препарата немаловажна сдержанность и благоразумие мастера, в создании художественного произведения – «гербария» чувств, мыслей и эмоций – эти качества необходимы вдвойне. Уравновесить давление в тисках ремесла и поэзии – вот главная задача художника в широком смысле. Автору проницательного ума, наделенного обострённым чувством пространства в парадоксальном сочетании бесконечности мысли в координатах ограниченности человеческой жизни, а именно таким предстаёт поэт Роман Круглов, трудно избежать меланхолического колорита. «Небеса говорят о себе тому, / Кто получше, / Потому я в своей глубине тону – / В грязной луже. / А во мне все черно и вычурно, / То есть ложно… / Только небо из лужи вычерпать / Невозможно».

Двояко восприятие подобных строк. С одной стороны, в них – исконно христианское, исповедальное, говорящее «обо мне, недостойном и многогрешном». С другой – признание тщетности усилий стать «получше», ирония на грани уныния. Восприятие изначальной сути данного стихотворного препарата требует от читателя душевного микроскопа высокого разрешения, распознающего, что перед ним – переложение молитвы надежды («Верую, Господи, помоги моему неверию») или иносказание безнадёжности, отчаянное унижение паче гордости «современного человека»? Вероятно, пространственно двоякий человек и есть главный герой книги Круглова.

Herba – по-латыни – «трава», а символическое изображение, обрамлённое растительным орнаментом, называют гербом. «Горечь – сразу цвести и ветшать, / Петь в томительном непостоянстве. / В перевернутом болью пространстве / Мне светло и бессильно дышать» – в данном четверостишье прочитывается экзистенциальный герб героя «Гербария», человека, находящегося в тисках томительного непостоянства (признак живой души и ума, дерзающих взглянуть за горизонт дня насущного). Человека, жаждущего знаний о мире и о себе, вопреки осведомлённости, что в большом знании – большая печаль: «Оторопь деревьев, судорога вод. / Осень лишнего не тронет, но свое возьмет. / Что ты лоб набычил? Знаешь ведь давно: / Не трагично все, обычно – мудро и смешно».